-начало игры-

Гэбриэл уже слегка под мухой шел по коридору. Осудите может за что, что он посредине рабочего дня пьяный? Да ладно вам! Он наверное один из немногих тут работающих, который действительно работает, а не занимается всем чем только угодно, кроме своих обязанностей. Да и вообще, на данный момент он делал совершенно не свои обязанности. Он - генетик. Так, извольте, где это видано, чтоб генетик за коматозной следил?! Ну, утешает разве что то, что ему и правда было не в тягость смотреть именно за данной пациенткой. Он был на месте, когда она поступила к ним. Беременная. Первым делом все заботились не о ней, а о её плоде. Хотя сам Линкольн считал, что стоило бы спасать именно мать. Природа всегда выбирает мать, а не её потомство. Только потому что самка бы смогла дать еще наследников, а вот её выводок, которого яростно желают спасти именно без этой самой матери может и не выкарапкаться. Единственное, что слушать его никто тогда не хотел. И эта будущая мамочка вместо того, чтоб сейчас быть здоровым полноценным человеком лежит в состоянии овоща, подключенная к аппаратам.
Идя по пустым коридорам (почему собственно пустым в данное время он так и не понял), Линк чувствовал себя Ганнибалом. Именно тем персонажем книг Томаса Харриса, который был не только прекрасный психиатром, но и серийным убийцей, практикующим каннибализм. Почему и от чего от тоже не понимал. Возможно так на него влияли именно эти книги, сложенные в темный чуланчик памяти. А может такое чувство пришло от этих самых пустых коридоров. Или от дозы лекарств, которые от нес для Евы. Ева Кларк - именно так звали ту коматозницу, за которой он наблюдал с охотой. Она такая красивая оказалась, по правде говоря. Спящая красавица. Только вот поцелуем тут не поможешь. Будучи человеком благоразумным Гэбриэл это понимал. Да и не было в нем этой глупой романтики до той степени, чтоб целовать женщину в коме с надеждой на её пробуждение. Еще немного и некрофилия бы получилась.
Мужчина вошел в палату. Приборы время от времени издавали тихий пищащий звук, сообщающий о том, что они находятся в рабочем состоянии. Вон на экране пульс Евы, а на другой информация о состоянии ребенка. Хотя Линк не считал то, что находится в её животе ребенком. Это еще плод. Нечто, что не вылупилось на этот свет, но должно вылупится. Паразит. Оно живет в своей оболочке. Тянет себе витамины, минералы, питательные вещества для того, чтоб в конце концом наделать кучу боли и превратиться в мелкого человека. Да, вот когда глаза этого паразита будут смотреть на окружающий мир, когда оно будет дышать и орать, тогда это нечто станет ребенком.  А пока что это мелкое нечто было причиной этого трагичного состояния девушки. Вообще Гэб не понимал почему ученые привязались именно к детям. Ведь взрослые особи гомо сапиэнс для их экспериментов подходят точно так же. Он неоднократно приводил доводы на эту тему. Но...но люди видят и слышат только то, что хотят видеть и слышать. А порой дальше чем себя ничего и знать не хотят.
Шатен напевая себе под нос что-то совершенно лишенное смыла. Очередная песня-прилипалка, услышанная по радио волне. За три года обитания на острове он умудрился переслушать такое количество музыки, что даже самый маломанистый меломан сунул бы в уши вату. В то время, когда он не слушал все подряд, он читал. И читал так же все то, что удавалось отыскать.
Гэбриэл ввел препарат в капельницу. Быстрым привычным движением. Он знал, что как только плод созреет, его оболочку вышвырнут на помойку. Никто не станет поддерживать жизнедеятельность Евы. Здесь не госпиталь, чтоб лечить всех и каждого. Но, что-то он заметил подозрительное. Это было сложно не заметить. Приборы стали повизгивать, сообщая об положительных изменениях. А сама коматозница вдруг перестала быть коматозницей и вполне как живой человек вняла с себя маску. Врач отключил пищащие аппараты. Удивительным было то, что женщина сразу же стала разговаривать. При том кажется отдавала себе отчет где она.
- Лежите и не двигайтесь, сейчас подам воды, - отошел к тумбочке за кувшином и сразу же вернулся со стаканом воды, - Я - Гэбриэл Линкольнк, наблюдаю Вас.
Гэб тыкнул на кнопочку и койка приобрела такое положение, чтоб при питье Ева не напрягалась приподниматься, но и не захлебнулась. Посмотрев, как беременная осушила стакан.
- Вы знаете где находитесь на данный момент? Вы два месяца находились в коме из-за ушиба головного мозга... Дышать ничего не мешает?
У неё очень красивая улыбка. Полные губы...в глазах блестит усталость и счастье. Измученная сейчас, но это не скрывало её внешности. Как ангел. Гэб восхищался красотой прекрасного пола, хоть она и не была самым важным фактором.
- Что-то болит? Беспокоит?
Мужчина положил руку на живот. Ребенок, словно почувствовал чужого, пнул его руку ножкой. Это должно было бы вызвать умиление, но умиления у Линкольна оно не вызывало. Он и так сейчас не подумал чтоб кого-то позвать. Решил, что и сам справится со СВОЕЙ пациенткой. Вообще его порядком бесило то, что на него вешают работу, которую он делать в принципе не должен и которую ему бы не дали ни в одной клинике.
- Зрение в норме? Мушек, сетки, потемнения, помутнения нет? Назовите свое имя, фамилию, дату рождения, последнее, что помните.

- Значит провалов в памяти нет, это хорошо, - пробормотал генетик, начиная измерять пульс девушки. Тук-тук-тук, равномерно и спокойно. И тут он стал ускоряться. Размеренные удары сменились на более быстрые и резкие. Что-то нервировало брюнетку. Лучше уж нервировало, чем это ускорение было бы вызвано ухудшением состояния. И все же первое предположение оказалось верным.
- Будешь столько, сколько будет это нужно, успокойся, пульс сразу же шалить начинает. Ты сейчас слаба и уязвима к любым негативным факторам и источникам влияния не только на себя, но и на плод.
Измерив пульс, он достал тонометр и стал измерять давление, указал себе пальцем на губы, мол "тссс". Воздух по трубке в мешок. Мешок раздувается и давит руку. Все сильнее и сильнее. Стрелочка поднимается выше. Рывками, вместе с тем, как набирается воздух. Затем врач перестает накачивать кислородом мешочек и мало помалу сдувает его. Стрелка медленно опускается. Затем пульс перестает быть слышно. Давление в норме, судя по цифрам.
- Мисс Кларк, или же стоит обращаться Миссис? Я ведь не утренняя газета, и не справочная. Я врач, мое дело лечить и следить за Вашим здоровьем, а не рассказывать что да как. При том, что я не слишком интересуюсь всей этой головной болью и Вам не советую, особенно если учесть то, что только что буквально Вы очнулись от двухмесячной коммы.
Создавалось впечатление, что взрослый дяденька отчитывает совсем маленькую девочку за то, что она пыталась сунуть пальцы в розетку. Хотя почему создавалось впечатление, ведь именно это Линк и делал, только вот ругал не за розетку, а за излишнее любопытство, которое может вылезти чреватыми последствиями. Любой эмоциональный стресс может ухудшить ситуацию вплоть до того, то женщина вновь впадет в состояние овоща. Да и плюс к этому уже не такая и высокая вероятность будет полноценно уберечь плод, который и представлял для ученого совета основной интерес и ценность.
- Ну, Вы можешь попробовать конечно, но я Вас никуда бродить не пущу. Во-первых я не знаю Вашего состояния окончательно, во-вторых для того чтоб узнать нужно взять анализы, ну, и напоследок не мешало бы накормить Вас. Организм естественно получал все необходимые ему витамины, минера и питательные вещества, но не естественным путем. Мне никогда не нравилось подобное. Хоть и в таких ситуациях другого варианта нет.
Тем временем пока Гэб говорил, брюнетка вытянулась. Казалось, что мужчина услышал как хрустнуло несколько косточек. Она попыталась встать, но попытка была обречена на неудачу. Что и требовалось доказать. Не стоит упрямо противостоять пациентам в их желаниях. Если хотят - пусть пробуют. У них не выйдет ничего сделать из того, что сильнее их. Зато и спора не будет и нервы целее. Ева провела пальчиками по шраму.
- Я? На острове? Давно, я здесь уже три года. А то, что не видели это не странно. Ведь остров - это не маленькое село на два дома. Это как никак большая площадь окруженная водой, солнцем и теплом. Давай, ложись обратно.
Линкольн помог беременной вернуться в исходное положение. В завершение набросив тонкое одеялко до середины живота. Он сказал медсестре, чтоб та принесла обед пациентке. Твердую и тяжелую пишу сейчас лучше не давать, а обойтись каким-то бульоном. Или же чем-то в этом роде. Так же сестра должна принести все необходимое для взячи анализа крови, как из вены, так и из пальца.
- Мне необходимо сделать полное обследование и взять целую кучу всяких анализов. Кстати...с днем рожденья. Можете считать, что сегодня Вы родились наново.

Джудит, дежурная мед сестра, быстро выполнило то, что ей указал сделать Гэбриэл. Вообще нехорошо пользоваться тем, что ты кому-то симпатичен, но если надо чтоб работа была сделана быстро, то почему бы и нет?  Линк прекрасно понимал, что она быстро сделает нужное. Только вот на этот раз она решила насолить в прямом смысле слова. И даже не самому Линку. Ну, логично, ему то зачем? Испортила обед Еве. "Господи, почему бы тебе было не одарить девушек большим умом? Нет, никак тогда было? Выбрал сиськи?"
- Ничего, сейчас разберусь с кровью и принесу Вам поесть, - подарил мимолетную улыбку шатен. Гэбриэл перетянул руку брюнетке жгутом, взял кровь из вены. наполнил пробирку. Затем проколов пальчик, набрал артериальной. Женщина слегка вздрогнула от этого укола. Она казалась слишком нежной. Такой хрупкой. И ей даже шла беременность. Вообще Линк считал, что не каждая женщина прекрасна, когда в положении. Некоторые просто похожи на безобразных бегемотов.
- Нужно Вас взвесить и измерить живот. Так что все таки ноги немного разомнете. Давайе я помогу подняться.
Мужчина стал помогать Еве подниматься с кровати. Вроде бы стояла на своих двух. Сделав нужные измерения, шатен вновь уложил Еву назад на кроватку и забрав соленый суп вышел из палаты. Перед этим он отнес анализы в лабораторию.
- Джудит ты решила отравить Кларк? - сделав серьезное лицо спросил генетик девушку. Она же нацепила на себя маску непонимания, мол о чем ты? Я ничего не делала. Но ведь делала же. Это было очевидно.
- Гэб, ты что? Как я могла...я ведь даже и в мыслях не имела... - хлопала ресницами сестра. Линк же положив руку ей на плече, усадил девушку силком на стул и поставил перед ней тарелку. Нельзя так поступать.
- Ешь, - единственное что сказал Линкольн, вручив ложку подчиненной. Джудит пришлось есть. Есть этот невероятно соленый и гадкий суп. Каждый раз она кривилась и говорила, что все она поняла и у неё нет желания продолжать глотать эту похлебку. Но провинилась она, значит провинилась. Пришлось доесть эту тарелку жижи.
- Я думаю мы поняли друг друга, - уже спокойно ответил врач, - Есть что-то не гадкое? Или ты все перепортила?
- Есть, только разогрей. Возьми в холодильнике...прям таки трагедия... - пробормотала Жу-жу уходя из кухни. Гэб провел горе-работницу взглядом и лишь затем стал доставать суп. Быстро разогрел, налил в тарелку и вернулся в палату.
- Кушать подано, - поставил перед ней на подносе чудо-блюдо, - Набирайтесь сил, а то у Вас недостаток в весе. А это не очень то и хорошо. Особенно для плода.
За окном было тепло и ясно. И пусть в палате и работал кондиционер, придерживая приятную прохладу, а никакая техника не заменит природы. Никакие кондиционеры и увлажнители воздуха. Так что вечно молодому, вечно пьяному Линку было даже жаль эту беременную женщину. Он выключил кондиционер и распахнул окно, впуская в комнату свежий воздух. Такой живой в отношении того кислорода, который был в комнате.
А еще Линкольну хотелось курить. Но не в палате же. Его кабинет был всегда погружен в сизый туман, но позволить курить в палате пациентов он себе не мог. Краем глаза он наблюдал за тем, как ест Ева.
- Давайте-давайте, чтоб тарелка была пуста. И если хотите, я могу устроить Вам прогулку. Как смотрите не это?  Только я отлучусь не на долго.
Гэб выше из палаты для того, чтоб покурить. Сигарета быстр испепелилась, оставляя от себя лишь пепел и серый дымок. Возвращаясь в палату, он взял с собой кресло, на котором и будет гулять Кларк. Вы ведь не подумали, что Линкольн собирается организовать Еве пешую прогулку?
- Ну, как, покушали? – вошел в комнату шатен.

Когда Гэб вернулся, тарелка девушки уже опустела. "Вот и славно" - подумал генетик. Ева вообще выглядела давала показания вполне здорового человека. Иногда люди, не бывавшие в коме, совершенно дееспособные дают показатели в разы хуже данных Кларк. Радует? Радует. Утешает так точно.
- Конечно, - Линк согласился дать одеться ей спокойно и вышел из палаты, закуривая прям в коридоре очередную сигарету. Да ну его бежать куда-то покурить. Ей Богу надоело. При том подобное он повторял не единажды. Раз затяжка, два затяжка. Дым по легким. Он не мог выдержать без курения и тридцати минут. Рука на автомате тянулась к пачке.
- Мистер Линкольн! - разнесся по коридору самый настоящий ор, - Сколько уже можно!? Я устала убирать за Вами везде пепел и пытаться избавиться от этого гадкого запаха!
Это была всеми любимая и уважаемая женщина. Ну, как всеми уважаемая. По крайней мере у Линка она вызывала уважение. Просто он не встречал куда более мудрой женщины. Она казалась бы знает все и обо всем. Может быть в силу своего пожилого возраста. Жизнь прожила и все такое. Она очень любит поговорить. Просо безумно. Рассказывать о своей молодости, о покойном муже. О детях, которые давно выросли и у которых сейчас уже свои семьи. Она когда-то работала санитаркой. И даже работала на стройке штукатурщицей при своей тяжкой жизни. И пирожки продавала, и гувернанткой была, да и тряпкой не в первый раз махает. Её муж был художником. Творческая личность, знаете ли. Денег всего не хватало и ей приходилось тащить семью на себе. Не подумайте. Муж её был не совершенно безнадежным. Иногда он продавал свои картины за вполне нормальные деньги. Только вот это иногда бывало слишком редко. Миссис Фаус никогда даже и близко не думала о том, чтоб бросить мужа! Нет! Она его любила всей своей душой и каждым ударом сердца. А вот теперь…теперь она одна и на этой чертовом Хоплессе. Трагично.
- Ну, хватит вам уже курить в помещении! - уже нормальным тоном, подойдя к шатену пробормотала старушка, - Вот окочурюсь и можете курить сколько изволите, а сейчас дайте мне спокойно доработать свои года…
Линкольн без особой охоты затушил сигарету. Лишь из-за уважения к просьбе пожилой женщины. Он демонстративно прошелся к урне и выбросил бычок. Уборщица улыбнулась, бросила короткое спасибо и направилась себе дальше по коридору. Генетик же постучал в дверь палаты и услышав разрешение вошел забрать Еву.
Он мог себе только представлять как оно, когда тебя везут в этом кресле. Пусть даже на прогулку. «Я бы чувствовал себя калекой, не иначе…» - пронеслось в голове у Гэба. И тут же в след за этим мысль о том, что и Кларк ведь скорее всего таковой и ощущает себя. Но только бы за одно гуляние этой дамы по лаборатории ему с превеликим удовольствием бы оторвали голове. А потом бы воскрешали, так как второго генетика у них нет не было, а когда будет и будет ли вообще не понятно. Вот именно поэтому он и мог позволить себе пить когда захочет, курить где пожелает и в принципе свободы у него столько, что хоть на Рождество людям рассылай по почте. Жаль, что почты на острове нету.
На улице как всегда было тепло и уютно. Такой контраст от холодной и серой лаборатории. Ясное небо, солнце во всю слепит, птицы поют. Идиллия. Хотя иногда хотелось и золотых листьев. Чтоб деревья окрасились в желтые, оранжевые и красные цвета. И на душе было бы тепло, но иначе. Осенняя радость она особенная. У этой радости очень тонкая грань с грустью, с ностальгией и даже тоской. Или же хотелось снега. Много-много снега. Чтоб Рождество в конце концов ощущалось, а не было лишь очередным красным днем календаря. А еще ему не хватало его прошлой жизни. Только вот это уже совершенно другая опера.
- Если тебе будет удобно на ты, то я буду лишь рад. Знаешь ли отношения пациента и врача должны быть на определенном расстоянии. Это и есть одной из причин по которой я обращался к тебе на Вы. Тем более, что мое начальство очень осторожно относиться к общению между персоналом и остальными обитателями.
Врач вез беременную по бетонной дорожке около лаборатории. Это место оборудовали для зоны отдыха рабочих. Только вот здесь всегда было пусто. Почему-то. Сколько бы Гэбриэл сюда не забредал – в мини-парке этом совершенно никого. Словно повымирали.
- Кстати, если есть желание, то ты можешь и прогуляться на своих двух. Просто по лаборатории разгуливать не очень то и надо было бы. Только чур без попыток убежать…и вообще лучше поближе со мной, чтоб если что горя не было, договорились?

Девушка сразу же воспользовалась возможностью передвигаться самостоятельно. Сбежал бы Линк на её месте? Возможно. Просто...просто нет никакой радости торчать в лаборатории. Реально. Там можно умереть от тоски, если не придумать себе то, что будет тебя отвлекать. Так что она даже понимал Еву.
Они молча шли. Просто гуляли вдоль этих бетонных дорожек. Таких же как и сама лаборатория. Женщина не начинала разговор, а что Гэб? Он тоже шел и молчал, жалея лишь о том, что нет возможности закурить. Как бы он не воспринимал беременность в целом, а при пузатеньких курить все же не стоит. Вот на самом деле гадко наблюдать за тем, как женщина в ожидании позволяет себе подобную слабость. Либо же вообще выпивает. А потом каждый плачет о том, что дети дибилы. Кричат, плачут, бьются в истерике, Богу молятся.... Линкольна можно назвать атеистом. Хотя и не окончательно. Он не верил, как все эти религиозные, но в то же время рьяно не отрицал. Но он отдавал себе отчет, что если уж и есть какая то там сила и есть над людьми, то попадет он непременно в ад. Увы и ах. Но грешков за ним хватает. Да, он не претендует на звание Мистер Зло десятилетия. Только вот и святошей его не назовешь.
Кларк коснулась (специально будь оно или же так вышло) руки Гэбриала. И тут он почувствовал, как через все его тело прошел словно разряд электрического тока. Наверное что-то подобное бы ощущали люди, которым пытаются "завести" сердце в помощью тока в реанимации. Этот ток прошелся начиная от руки, распространяясь по всем его органам. Он разошелся в ноги, ушел к второй руке. Этот разряд дошел до головы. В глазах моментально потемнело. Но стоило Еве одергнуть руку, как все прошло. Этот разряд разом спал со всего тела, оставляя за собой слабость.
Линкольн естественно знал о способностях Кларк, но вот он никак не мог даже и подумать о том, что когда-нибудь прочувствует на себе их действие. И тут раз. На самом деле не так ужасно как представлялось. Ты просто чувствуешь оцепенение, без возможности сдвинуться с места. И в это время силы, словно проходят по нервам, через место прикосновения к шатенке.
Когда оцепенение спало, мужчина положил руку в районе солнечного сплетения и стал дышать медленно, набирая полный объем легких. Было бы не очень весело, если бы он свалился. То место, на которое умостилась его рука, дико жгло.
- Не делай так больше пожалуйста. Конечно, если ты не хотела прикончить меня, - посмотрел в глаза Еве. В красивые зеленые глаза. Как у кошки. Слегка хитрые, но в тоже время по детскому наивные. Вообще женские глаза - это настоящий океан чувств, океан ролей и масок, которые может примерить на себя девушка. Женские глаза могут свести с ума. В них можно утонуть, пропасть. Только женские глаза ТАК умеют прожигать. И как же идет девушкам огонек в них, будь он от радости, или же от каких-то коварных замыслов.
- Для того, чтоб покончить со мной можно придумать способ лояльнее. Например, подсыпать снотворного в спиртное. Или же яда. А в лаборатории полным полно различных таблеточек и пилюль, от которых более никогда не проснешься, – кое-как устаканил свое самочувствие Гэб и уже мог стоять совершенно ровно.
Но по Еве все же было видно, что она не желала убить генетика. Да и смысл ей это делать? Если бы потом выяснилось, а оно бы обязательно выяснилось, то от ученых было бы ей совершенно не сладко. И ей и её в будущем ребенку. Тем более, что она не просто укала бы что-то, а убила их человека. Глупого в своем поступке позволить ей прогуляться не под конвоем.
- Ладно, все нормально…хм…знаешь, что испытывают твои жертвы, когда из них уходит сила? – поинтересовался молодой человек. Ему было любопытно, что ощущает при этом процесса сама Кларк. Неужели то же самое, что и человек, который оказался батарейкой?

Мужчина внимательно наблюдал за реакцией Евы. И эту реакцию никак не назвать спокойной. Её и правда задевала данная тема. Интересно почему? Он никогда не понимал всей этой паники относительно генетических мутаций. Для него все эти явления и умения были не более, чем самая обыкновенная мутация. За все то время, что он изучал данные явления, это все стало на столько обыденно и просто для него. Люди со способностями теряли для него ту заманчивую вуаль определенной магичности, которую видела в них остальные.   Вот и сейчас ему показалось, что уж слишком сильно Кларк задевают её способности. Да, они могут причинить кому-то вред. Ну, и? Ими просто стоит научится пользоваться, не более того. Но точно не устраивать драму. Драма была бы, если бы он сейчас откинул копытца.
- Ева, будь спокойнее. Я тебя не обвиняю, ты просто сейчас слишком слаба для того, чтоб управлять тем, что умеешь вытворять... - мирным тоном ответил Гэб, - Когда ты берешь у человека энергию...хм. Это напоминает, как удар током. Когда он тебя держит и ты не можешь отсоединиться. Когда-то давно, когда мне было пять, я сунул пальцы в розетку. Было что-то на подобии этого. Так что я считай вспомнил детство.
Тем временем они двинулись дальше. Генетик не опасался того, чтоб Ева вдруг может вновь случайно или не случайно поставить его на место батарейки. Правда на долго его заряда сейчас не хватит. Он чувствовал некоторую усталость, даже слабость по всему телу. Но ведь не жаловаться и ныть, или уж тем более винить в этом беременную женщину. Это было бы совершенно не по мужски. Они добрели до вполне уютной тени.
- Эй, ты что приуныла? Не переживай, все правда хорошо. Бывает, в этом нет ничего кошмарного...правда.
Он улыбнулся. И он понимал, что стоит сменить тему. Генетик сорвал цветок. Красивый и нежный. Такого молочного цвета и сладкого-сладкого аромата. Линк одел цветок в волосы Кларк:
- Красивые девочки не должны грустить.
Вообще Хоплесс мог бы быть настоящим раем. Вся его природа. Она была на самом деле прекрасна. Еще не загажена так, как на материке. Здесь можно встретить совершенно невероятные растения: от ужасных до прекрасных. Какие душе угодно цветы. Пестрые и нежные. Сладкие и без особо аромата. Здесь были животные: хищные и совершенно безобидные. Здесь всегда пели птицы. Здесь есть целый океан и вечное лето.
- Расскажешь мне о себе? Что-то, что я не могу узнать из тех скучных сведений из твоего досье в лаборатории. М?
Ему и правда было интересно. Так что спрашивал он совершенно не из-за приличия. Ну, ведь это скучно знать о человеке лишь какие-то определенные сухие факты. Куда более интересные вещи человек может рассказать о себе в непринужденной атмосфере. Да что угодно! Любимые цвета, или же музыка. Или какое она любит мороженное. Кем мечтала стать когда вырастет. Или как разбивала коленки, будучи мелкой. Ведь у каждого есть полным полно совершенно нелепых, но удивительно веселых ситуаций в жизни. Школа, университет, всевозможные посиделки. Ему было интересно и знать что-то о её беременности. Как не странно, но об отце этого паразита внутри Кларк он ничего не знал. Была бы она замужем или нет. Хотя судя по тому, что никакой папочка не прорывался к ней за эти два месяца, то никого и не было. Тогда зачем она решила оставить этот плод? Зачем растить себе ребенка без поддержки, в неполной семье. Гэб прекрасно знал что такое не полная семья. Ничего приятного в этом нет. Особенно когда растешь и понимаешь, что у всех есть папа, а  у тебя его нет. Потому что твой отец -кобель, который поразвлекался и умотал к своим жабоедам, нашел себе там какую-то кривоногую курицу и трахает её. Линкольн всегда желал своему папаше лишь одного - дотрахаться до смерти. Детская обида никуда не пропала. Да и такие обиды никуда не деваются. Они остаются до конца.

Линкольн поместился рядом с беременной на скамье. Такой казалось бы старой скамейкой. Природа однако берет свое. Сейчас она обросла живоплетом и травой. Словно людей здесь и помине нет на острове. Никто ведь не ухаживал за этим мини парком. Хотя бы по той причине, что всем было наплевать на данное уютное местечко. И зря. Хотя...Гэбриэл здесь бывал часто и ему так раз нравилось то, что он тут никого не встретит. И если бы даже кому то он понадобился, то никто не подумал бы идти искать именно сюда. Правда классно? Вроде бы самое первое куда стоит заглянуть, но никто не подумает о нем.
Мужчина слушал о Еве из первых уст. Её жизнь казалась вполне интересной. Работа далеко не заурядна, не офисы, не бумаги. Никаких цифр, или однообразия производств. Только вот...работа её была совершенно не женской. Гэб был тем человеком, который четко делил работу на женскую и мужскую. И обязанности на женские и мужские. Женщина должна быть женщиной и в идеале вообще может не работать. Если ей так вздумается. Но вместе с этим он не считал женщину рядом лишь дополнением к себе любимому. Да, в какой то мере любимая есть показателем твоей успешности и устойчивости в жизни, но никак не красивым гаджетом с расширенными функциями.
Дальше веселее. Гражданский муж. Нет, этого Гэбриэл тоже не понимал. А вы то думали, что весь сильный пол только был бы и рад подобному? Ничего подобного. Они так же как и женщины нередко хотят официальности в отношениях. Так вот не понимал он этого "гражданский". Иными словами для него это было не более, чем просто погулять, переспать и попробовать что-то построить. Одно слово говорит о чем-то более серьезном. Что мешало этому её Марку сделать предложение? Особенно, если учесть, то что Кларк была беременна. Конечно может быть он не сильно и хотел ребенка, тогда почему не порвать отношения? А вот это ни туда не сюда...Не мужик от что ли, этот Марк, раз не решился ответить за свои поступки так, как положено. И тут мысленное осуждение резко оборвалось. Сразу же, как Кларк сказала, что он мертв. Её голос дрогнул.
Линку было жаль эту женщину. Одинокую женщину. По большому счету люди вообще одиноки. Все, без исключения. Мы нужны кому то только до того момента, пока приносим пользу. А разве нет? Вот родители даже. Они нужны детям лишь до тех пор, пока не встанут на ноги, а потом все. Никому эти родители не нужны. Друзья нужны лишь до момента, пока не появилась своя семья. Дружба это вообще своеобразный способ скрасить одиночество, как просмотр фильмов. Говорят, что вечная потребность в друг друге возникает только между влюбленными. Точнее между теми двумя, которые в плену любви. Любовь Гэб не встречал на своем жизненном пути, так что ему этого не понять и никак не доказать.
Ева решила перевести тему на жизнь Гэбриэла. Но он сам всегда терялся, при подобном вопросе. Что он мог рассказать о себе? Его жизнь самая обыкновенная. Как и у всех: школа, первый поцелуй, первый секс, выпускной, университет, работа...Хоплесс. Вот и вся жизнь. Вся его жизнь вполне могла бы уместиться в две строчки. Он простой парень. Самый простой, какого только можно вообще найти. Так что вместо как ему бы казалось скучного рассказа о себе он задал еще один вопрос:
- Ты его любила, да?
Если между ними была любовь, то почему же тогда она сейчас жива? Гэбриэл пребывал в уверенности, что те пары которые действительно созданы друг для друга. Две половинки, как еще говорят. Не могут жить друг без друга. Вот разве тот ребенок, который у неё вскоре появиться не будет причинять боль лишь тем, что будет раздирать рану от потери? Зачем это существование ради памяти?
"Значит не любовь" -  сделал для себя вывод генетик. Он как-то уже думал, что любит. И каждый раз ошибался. Так был с сестрой, и потом в универе. Дважды думал, что любовь и дважды путал её с чем-то. А может люди и вовсе забыли как это любит. Забыли, что такое любовь и придумали разводы и адвокатов.
- Он хотел этого ребенка? - кивнул на живот врач. Если же этим паразитом Кларк хотела удержать уже покойного мужа, это было бы более чем глупо. Это самое большее заблуждение женщин. Ребенок не заставит любить тебя. Да, он как отец должен любить свое потомство, но не женщину, которая по тем или иным обстоятельствам дала это потомство.
Линкольн задавал не корректные вопросы. Но они по крайней мере честно его интересовали по тем или же иным причинам.

- Знаешь, Ева, жизнь она такая...иногда из милой девочки, которая в детстве играла с куклами, да и потом по жизни увлекалась исключительно девичьими занятиями может вырасти некудышняя мать. В тоже время пацанка будет для своего чада такой отличной мамой, что не понятно от куда в неё оно взялось. Мы не можем быть уверенными в чем-то, пока оно не произойдет. Ты просто боишься того, что не знаешь как оно всё будет. Да как-то будет. Моя... - он хотело был рассказать о своей маме. Но запнулся. Это не её дело. Это семейное, а значит личное. Даже слишком личное. Семья - это изба. А сор  из избы не выносят на люди. Вот так вот.
- И если в тебе все же есть надежда на то, что Марк жив, то верь. В Хоплессе нельзя быть совершенно уверенным в том, что ты окончательно мертв. Мало что им придет на ум! Еще и с того света полезут доставать.
В воздухе повисла тишина, которую нарушила Ева. Будет ли он рассказывать ей о себе? Ну, может и расскажет. Конечно он не станет выворачивать ей свою душу наизнанку. Это не он, если вот так все изложит на блюдце с голубой каемочкой. Но и вообще ничего рассказать он сейчас не мог. Хотя бы потому что чувствовал себя словно в скафандре, или же в мушле.
- У меня на столько много свободного времени, что я уже совершенно забыл как это проводить его с удовольствием. Все, что слишком, то не хорошо. В детстве я очень любил мармелад. Когда-то я съел его наверное полкило, если не больше. Вот ровно с тех пор я его совершенно не люблю. Вот так и сейчас я скорее буду раз какой-то невероятно сложной и загруженной работе, нежели свободному времяпровождению.
Линк размял шею и потянулся. Послышался тихий хруст суставов. Он поднялся на ноги. Сидеть надоело. Он и так ведет сидячий образ жизни. От дивана до кровати, от стула до кресла.
- Но на материке у меня была веселая кампания друзей. И свободное время мы проводили вместе. Самое веселье было в университете. Да ты и сама понимаешь. Кто не был студентом - тот не жил. Не хочешь пройтись к воде? Если соскучилась на океану,  - предложил переместиться Гэбриэл. Выпитое сегодня уже умудрилось выветриться. А еще ему хотелось курить. Опять. Хотя в этом нет и ничего удивительного. В его кармане лежала зажигался и пачка сигарет. Прикурить он мог прям сейчас, но не при Еве ведь!
Тем временем они двинулись по дорожке в сторону пляжа. Кстати пляж был реально хорош. И вода крутая. Не то, что на курортах, что на материке. Вода загажена, пляж тоже загажен. Крики, шум, там какой-то сух паек, тут пиво/лимонады/соки/коктейли. И эти родители то выйди детям с воды, то залезь в воду. И эти бесконечный мама купи то, мама купи се. Куда больше Линкольн любил дикие пляжи. Там и нет этого безмерного количество людей и чувство совершенно другое. Чувствуешь на сколько все же огромен мир. И волны такие свободные.
И вот эти двое уже и шагали по нежному песку. Гэбриэл выглядел глупо здесь в своей рабочей одежде. Только это ведь никого не волновало. Достоинство Хоплесса в том, что здесь всем все равно на тебя. Никого не волнует в чем ты одет и сколько у тебя денег. Здесь совершенно другие ценности. Здесь смотрят сквозь мишуру вещей. Разве не об этом обычно мечтают люди?
- Умеешь плавать? - улыбнулся Линкольн, - Я даже когда-то ходил на плаванье. Тренер был злой такой. Он мне вообще питбуля напоминал. Но он воспитывал в нас настойчивость и упорство, воспитывал мужество. Короче из сопляков он хотел сделать настоящих мужиков. Это естественно я понимаю сейчас. А тогда нам с друзьями хотелось сотворить какую-то пакость ему.
В детстве наши воспоминания самые яркие. В детстве для нас каждый день - открытие. Что-то новое, какое-то гениальное приключение. И это классно. А потом, с возрастом, этот азарт к жизни утихает. И все увлекательное и интересное кажется происходит все реже и реже. Но дело не в жизни, дело даже не в нас. Все в нашем восприятии. Лишь для того, чтоб хотелось жить, для того, чтоб жизнь была яркой, нам стоит оставаться хотя бы немного детьми.

----> Заброшенный пляж

Схватки повторялись через каждые три минуты, ухватившись за живот и держась за дверной косяк, Кларк ждала прихода врачей. Время шло очень медленно, в своих мыслях шатенка готовила себя к худшему.
Будучи уже в предобморочном состоянии Ева оказалась в родильной. Ей помнятся только отрывки её доставки сюда. Совсем дезориентировавшись в пространстве, Кларк свалилась на каталку. Медсестра что-то вечно говорила около уха. Живот раздирала острая пульсирующая боль. Все клетки наполнялись воздухом, а потом резко выталкивали его. Внутри все сжималось как в конвульсиях. На лбу, да и что тут уж, на всем теле выступил холодный пот. Стараясь заглатывать губами воздух, Ева не понимала, задыхается она или нормально дышит, главное, нужно было дышать, дышать для того чтобы малыш начал жить.
Люминесцентная лампа своим ярким белым светом ослепляла Рене, но та держалась стойко и пыталась не показывать свою уязвимость к свету.
- Сосредоточьтесь Ева, сконцентрируйте свое внимание на ребенке и дышите, глубоко и как можно ровнее, старайтесь выталкивать из себя ребенка.
- Хорошо, - устало промычала шатенка.
Почему именно женщины терпят такую адскую боль при рождении детей. Природа странно все устроила, хотя грамотно. Это же сколько силы воли надо иметь, чтобы вытерпеть несколько часов боли. Наверное, именно поэтому Ева не готова была к деторождению, тем более на таком раннем сроке.
- Давление падает, - эхом откликнулся голос медсестры.
- Дышите Ева, дышите! Все будет хорошо! -  успокаивал доктор, вкалывая какой-то укол. Сжав ладони в кулаки и стиснув зубы, Рене изо всех сил попыталась вытолкнуть из себя ребенка.
- Пульс в норме, - опять крикнула медсестра. Еву это порядком начинало раздражать, конечно, врачи следить должны за всем, но не каждые пять секунд говорить о состоянии, тем более в такой ответственный момент, вдруг что-то может пойти не так.  Дернется рука, к примеру, и все…
Пять секунд… на самом деле Рене вовсе потеряла счет времени. Прошло десять минут между криками ассистентки. Видимо, при родах время всегда так тянется, ещё дольше растягивая момент боли.
- Ааааа! – простонала Ева. Какой-то нерв дернулся в её пояснице с такой силой, что девушка прогнулась, а затем с грохотом шлепнулась на кресло.
- Тужьтесь, совсем немного осталось – произнес врач. « Я больше не могу, не могу» - но шатенка изо всех сил старалась выполнить указание доктора.
- Она теряет сознание
- Нашатырь ей дайте, сделайте хоть что-нибудь, головка уже показалась! – медсестра поднесла к носу Кларк вонючую смесь от чего ей стало совсем не хорошо, но Ева не грохнулась в обморок.
Последние рывки, наконец заставили ребенка выйти на белый свет. Услышав плач малышки, Ева протянула было руки, но слабость не дала даже пальцем шевельнуть.
-Все. Это девочка! В палату её. – устало улыбнувшись Ева от бессилия заснула.
Кларк очнулась в беспамятстве, утром, в серой палате, но уже без живота. Как-то страшно было вспоминать про события, которые прошли ночью, но благодаря этим мукам на свет появилась… Ивэйн. Рене давно нравится имя Ивэйн.
Развернувшись на спину, девушка задумчиво уставилась в потолок. Перед глазами проскочила вся жизнь. Теперь эта жизнь изменится,  в ней появился кто-то, кому ты нужен, для кого ты любим и незаменим. Ева вновь расплылась в улыбке. Это было новым ощущением, почувствовать себя матерью. Мама - столько нежности и детской ласки чувствуется в этом слове. Кларк уже не терпелось услышать его из уст своей малышки. Но пока в голове стоял лишь звонки плач, последнее, что слышала Рене. Это было самой лучшей мелодией в её жизни.
Все страхи ответственности отошли в сторону. Сердце выросло, а душа обрела крылья.
- Миссис Кларк, как вы себя чувствуете?! – из-за двери показалось миловидное лицо медсестры.
- Замечательно, а как моя малышка?
- С ней все хорошо, никаких отклонений нет, ребенок полностью развит. Поздравляем вас!
- Спасибо. – девушка тут же скрылась, оставив Кларк наедине с собой.