Летит время. Несколько лет ты уже живешь в этом городе, к которому всё ещё относишься с недоверием. Ты не доверяешь этим тихим улочкам, этим огромным паркам, этим вежливым людям и этому невыносимому климату. Ты до сих пор так и не привыкла к этой длительной зиме, к этому пробирающему до костей холоду. Каждый год тебе не хватает ума купить нормальную куртку, а не жалкое подобие зимней одежды. Дома бы тебе этого хватило, а здесь нет. Здесь ветер задувает во все открытые места, а руки без теплых варежек или перчаток просто норовят отвалиться. Иногда тебе просто тупо хочется стать собакой, как твой пес. Таким же беззаботным и теплым. Чтобы не было никаких дел, можно было сидеть дома целый день и совсем-совсем не бояться холода. Не бояться, что скоро отключат отопление и тебе снова придется перелезть в толстый свитер. Не бояться того, что ты опоздаешь на работу и придется бежать по этому изнуряющему холоду, хватая ртом морозный воздух. Тебе не нужно бояться практически ничего. Разве что потери хозяина. Но в большинстве своих случаев тебе этого не грозит.
Был обычный, даже рядовой, хмурый день. Как всегда просыпаешься в темноте, от того, что твоя собака упорно дышит тебе в лицо.
- Ну чего тебе?  - открываешь заспанные глаза и смотришь на это большое, но очень доброе животное, - ладно-ладно, я уже встала, - пытаешься сесть на кровати и снова падаешь на подушку, - почти, - скашиваешь глаза на пса. Он так смотрит, что чувствуешь себя в чем-то виноватой, хотя точно знаешь, что ничего такого и не делала вовсе, а потом вспоминаешь, вчера вернулась поздно, а пес тебя потерял. Когда ты вернулась, первое что ты заметила, это пса, который сидел напротив двери и ждал тебя, а ты не торопилась. Ты не торопилась домой, к нему, а он ждал. Вот и чувство вины, неприятное и даже какое-то липкое, - я больше так не буду, - искренне обещаешь ты, а собака начинает радостно вилять хвостом и снова лезть в лицо.
- Пушок, ну перестань, а, - слегка отодвигаешь собаку и садишься. А пес всё так же дружелюбно и немного любовно глядит на тебя, как будто чего-то ожидая.
Тебе ведь специально его подарили, что бы ты не чувствовала себя одинокой. Чтобы тебя всегда кто-то ждал и следил за тобой. Если бы не он, ты давно бы забила вставать в такую рань. Ты ведь всегда была соней, а что изменилось? В этом холодном климате спать хотелось ещё больше, а утренние подъемы в темноте вгоняли в тоску, постепенно переходящую в депрессию. Однако собака не позволяла тебе унывать. Упорно поднимала и тащила на улицу, заставляя бегать и валяться в снегу.
Пока девушка пыталась натянуть на себе всю ту одежду, что нужна дабы не околеть, Пушок уже пришел с радостным видом, держа в зубах поводок.
- Ещё двадцать минут, у меня есть двадцать минут, - сказала она, глядя в глаза собаке и показывая на часы, что висели напротив кровати. Пушок не стал ждать с моря погоды, он понял, что гулять они пойдут позже, а значит само то, вытрясти с неё завтрак. С важным видом хозяина в доме, он пошагал на кухню. Анна обогнала его на повороте, что бы потом долго и мучительно не обходить, протискиваясь мимо стола, и открыла холодильник.
- держи, вечно голодная моя собака, - пес и не заметил, как проглотил то, что ему дали, - не надо на меня так смотреть, у тебя ещё полная миска. «Кстати да, надо корм купить, иначе вечером он съест меня» - отметила она про себя.
Аннет вспомнила, как ей привезли такого маленького, как-будто плюшего щенка, как он смешно перекатывался, не успевая за ней, как он спал у неё под боком. А теперь не прошло и полгода, как этот плюшевый медвежонок превратился вот в такую огромную собаку, наводящую ужас на всех и вся. Не объяснишь же людям, что на самом деле он добрый и вовсе не собирается откусывать вам очень нужную правую ногу, не объяснишь же, что ему и дела до вас нет, он просто идет рядом, делая важный вид почти-то графа, никак не ниже, состоящего в должности рыцаря.
По пути Анна заглянула в окно, посмотрела на градусник, ужаснулась температуре, но никуда не денешься. Придется выйти из теплого дома на улицу, пройти почти два квартала пешком. А ещё с собакой погулять.
- Идём? – кричишь из коридора, успевая натягивать теплые сапоги. Залетает пес, пытаясь сбить тебя с ног, - осторожнее, - он садиться в уголке, извиняясь, - да ладно тебе, - поглубже одеваешь шапку и завязываешь шарф, старательно закрывая все те места, куда так любит попадать ветер – между курткой и шарфом. Затем берешь поводок, пристегиваешь к ошейнику и вот вы уже довольные друг другом выходите на площадку. Держа одной рукой поводок, закрываешь двери.
- лестница, ты серьезно? – Пушок, как будто бы кивает тебе головой. – С восьмого этажа? Издеваешься, да? – но страдальчески выдохнув, всё-таки идешь. И вовсе всё было не так страшно, тебя так быстро протащили, что ты успела только запыхаться, не почувствовав всех этих восьми этажей.
На улице действительно стоял мороз, градусник не врал. Порывы ветра вздымали колючий снег, который летел в лицо, заставляя жмуриться. Что говорить, всё-таки ты не любишь зиму. Особенно вот такие дни, ветреные и холодные.
Вы спокойно идете в сторону магазина, радуясь обществу друг друга. Снег скрипит под ногами, твои следы остаются на тротуаре, но их тут же сбивают следом идущие люди. Вы заворачиваете в парк, собака удивленно смотрит на тебя, ведь обычно вы ходили в магазин, обходя парк кругом. А тут решили завернуть. Всё просто, деревья защищают от пронизывающего ветра, да и собаке хватит времени для прогулки. Анна отстегнула поводок, на что Пушок отреагировал ещё одним удивлением. Утром его никогда не отстегивают. Времени мало, он знает. А тут отстегнули. Ну ладно, ваша воля. Пес убегает, а ты стараешься скрыть лицо от ветра и засовываешь замерзшие руки в карманы. Смотришь на мимо идущих людей, ты почти всех знаешь, здороваешься, мимолетно жалуетесь друг другу на холод, встречаешь соседа, тоже с собакой, он улыбается, но быстро уходит, утянутый в сторону очередной интересной палки.
В конце парка, ты подзываешь пса, он послушно подходит, дает снова пристегнуть поводок. И дальше вы идете, как и до парка. Но уже быстрее, потому что замерзли. Идете никого не трогаете. Но тут пес отчаянно начинает рычать и вырываться, а с его весом ему это в общем-то удается, пытаясь укусить мимо проходящего мужчину.
- Эээ, - притягиваешь Пушка назад, тот послушно возвращается, уже забывая об этом крохотном инциденте. Вы слегка подпрыгиваете вместе от падающего с крыши снега, ты переводишь дыхание, - иди рядом, - с начала обращаешься к собаке, а затем  с виноватым видом к мужчине, - извините, - и вы расходитесь, как ни в чем не бывало, - слушай, друг, веди себя хорошо, ты же воспитанная собака, - он заглядывает в глаза, и вы заходите в магазин греться. Ведь вам ещё предстоит идти обратно, а потом ты из дома по холоду побежишь в институт, сжимая в руке уже ручку от сумки, ожидая как бы поскорее заскочить в знакомые двери и снять с себя холодную и застывшую куртку.

Вместе с тобой в здание попадает холод. Студенты ежатся, плотнее закутываются в кофточки и натягивают рукава до отказа. Гардеробщица, как всегда, мило улыбается и поглядывает, как ты быстро разматываешь шарф, который уже начал отдавать тебе холод, что впитал, затем ты суешь сумку первому встречному и, за капюшон, как удается только вам, студентам, снимаешь куртку. Милая гардеробщица не торопясь отдает тебе номерок, и ты убегаешь на занятиях. На коих ты позорно, разморившись от тепла, начинаешь засыпать. Вы то и дело позевываете, лениво, между строчек, записывая лекцию. Откуда-то сзади уже доносится мирный храп и сопение, преподаватель даже как то тише начинает говорить, дабы не мешать спящему, понимая, что вы все просто недосыпаете, постоянно мерзнете и не успеваете поесть.  В этой тишине становится слышно, как кто-то играет в карты, отгоняя сон, кто-то очень быстро тыкает эсэмэски и улыбается чему-то, кто-то рисует на полях, ведь так быстро ни один человек ещё не научился писать. Ты поглядываешь на подружку, вы иногда перешептываетесь, но, в общем-то, стараетесь слушать старенького профессора, который пытается в ваши глупенькие головки уже который год впихать знания.
На передышке вы бежите сломя голову, на ходу пересказывая какие-то «сказки» из учебника, что читали вчера, делитесь мнениями о том, стоит ли оставаться на скучную и ненужную пару. Было бы тепло – вы бы несомненно убежали, но сейчас то холодно, и вы пытаетесь себя убедить, что можно и сбежать, нужно лишь найти куда. Заявишься рано на работу – всех заинтересует, почему ты не на парах, да и охранник в низу быстро умерит ваш пыл. Но вы таки решаете сбежать. И вот, когда все медленно, но верно тянутся к аудитории, вы, смеясь и дожевывая кусочек булочки, бежите к гардеробу, придумывая оправдания, почему вам очень нужно уйти.
Преодолев все преграды, вы идете по городу, то и дело поправляя сумки, которые вы, как школьники, несете через плечо.
- а мы на сегодня в клинику записались.
- что случилось? Всё же в порядке было! – Маргарет пытливо изучает твоё лицо, пытаясь заранее определить, что же случилось с твоей собакой.
- Да не пугайся ты так, прививки нам ставить пора, - ты улыбаешься, подтягивая шарф совсем на подбородок, - блин, как же сегодня холодно, совсем мне не улыбается пешком тащиться, а с моей собакой – двойное удовольствие…
- У тебя не собака, а ангел.
- Ангел, - Аннет хмыкнула, - этот ангел сегодня пытался откусить какому-то мимо идущему мужчине ногу.
- Он же никогда и никого?
- Не понравился он ему, ведь до этого мы шли абсолютно мирно, - вы идете, постепенно разговор с собаки переходит в какое-то другое русло, из этого русла в третье и так на сто двадцатую тему за несколько минут, только вы, девушки, так умеете.
Вы мерзнете, но всё равно идёте, заглядывая в книжные магазины и просто так, за не зачем, спрашиваете редкие книги. У вас совсем нет ощущения зимы, а ещё совесть за прогулянную пару вас совсем не мучает, не в первый раз и не в последний вы сбегает. Таков уж закон: дай бог к середине дня все потянутся, а в конце снова схлынут. И вы, вроде бы умные и старательные студентки, как раз находитесь в числе уходящих под конец. Прогулы затягивают. Когда все учатся, вы гуляете, строите глазки, на ходу жуете и смеетесь над кем-нибудь или чем-нибудь.
Замерзнув окончательно, вы уходите в парк, где как дети малые, беситесь и валяетесь в снегу, не оставляя шансов куртке выжить. Зато тепло, хотя, несомненно, мокро.
Они валялись в снегу, смотрели на серое небо, ловили снежинки.
- Кажется, я опаздываю, - Аннет встала, отряхнула куртку и шапку от снега, подняла подругу и решительным шагом пошагала в сторону дома. Маргарет и вовсе не надо было к ней домой, но сопротивляться было бесполезно, поэтому она – таки оказалась у неё дома. 
***
В клинике, куда они так старательно тащились, пытаясь не перепугать половину населения, оказалось всё совсем не радужно. Когда Анна подошла, чтобы забрать свою карточку, оказалось, что они записаны к какому-то чужому и непонятному доктору, а вовсе не к старому и привычному. «Час от часу не легче».
- Но ведь собака совсем его не знает.
- Ничего, узнает.
- Но я бы хотела, чтобы мы всё-таки попали к Доктору Кливленду.
- Он сегодня не принимает, - как бы между делом сообщила медсестра, которой вовсе было не до Аннет. А та уже потихоньку начала кипятиться.
- Да твою… когда я вчера звонила, всё было просто превосходно, а сегодня я узнаю, что его блин, черт, нет! – пока она гундела, ей тихим сапом сунули в руки бумаги и отправили. «Черт! Мне ещё проблем с другим врачом не хватало! Сейчас начнется как всегда…»
Она сидела в очереди к тому же. Ибо их время автоматически при перенесении в расписание к другому врачу аннулировалось. «Кажется, я просто так зубами вырывала это время. Меня однозначно уволят. Одно радует, с собакой проблем не будет»
Всё оказалось  не так страшно, их очередь подошла довольно быстро и, судя по счастливым лицам хозяев, бояться им было и вовсе нечего.
- Иди, иди, - она впустила впереди себя Пушка, чтобы не застрять вместе с ним в дверном проеме, - Здравствуйте, - не так вежливо, как хотелось бы, но уже и не так зло, как было бы зайди они сюда сразу же. Анна подала доктору, как его там, документы и села на стул, без приглашения. Стоять она однозначно не собиралась. Но стоило мужчине придвинуться на пару шагов ближе к собаке, как тот, не потерпев такого оскорбления, его лишили личного пространства, зарычал и попытался съесть доктора. Бояться было чего. Очень даже.
- Ну? – она оттащила собаку к себе. Пушок покорно сел рядом, продолжая рычать на доктора. «Вот именно по этому я хотела к Доктору Кливленду»..

В кабинете Аннет совсем, окончательно, отогрелась. Но всё равно в большинстве своем только молча наблюдала. Не любитель она была трепаться с незнакомыми людьми. Проверенная компания – куда лучше. Там не просто можно рот открыть, там его можно даже не закрывать в течение всего времени, что вы вместе. А в таких местах, как больница, она тем более предпочитала заткнуться и говорить только тогда, когда просят. И вообще, вон собака – пусть с ней и разговаривает, как хочет. Пушок – он очень умный, он всё понимает, ответить, конечно, жаль, не может, но если вы постараетесь, то вы его поймете.
- Он на всех так кидается?
- Нет, он вообще спокойный, - она пожала плечами, - но вот вы ему, определенно, не нравитесь. Девушка присмотрелась к врачу и поняла, что этот тот же самый мужчина, которому утром они пытались отгрызть полноги, которая ему, кстати, и не очень - то нужна. Всё равно врач. Прекрасно справился бы и без ноги, например, левой. Зачем ему? Руки да, руки всем нужны. И мозг. Мозг это вообще самый важный орган. Хотя живут же люди и ничего. А нога… что нога… с мозгом она вообще вне конкуренции. А что, ему бы пошло с одной ногой. Определенно. Может, ему её всё-таки откусить?!
Аннет отвечала на вопросы этого… как его.. доктора Деймоса, во, перебирая в голове всех, кого в последнее время невзлюбил Пушок. Соседка вон, например. Миссис Лорри. Препротивнейшая особа. Но она и самой Аннет то не нравится, что уж говорить про собаку. Ходит вся такая, фифа, в глаз периодически заехать хочется. Не живи они на одной лестничной клетки, может быть, и сложились у них отношения, а так, простите. А вот, да. Интересный случай, Пушок очень любил Тома. (да-да, именно любил, в прошедшем времени. И нет, с Томом всё в порядке, у него и ноги обе целые) Всегда первый бежал его встречать. А тут что-то случилось. Не ладят они в последнее время. Просто никак. Как будто, если бы они оба были бы людьми, между ними черная кошка пробежала. Пушок злится и рычит на него всё время. Теперь Аннет с Томом вынуждены встречаться только в парке и без собаки. А там, знаете ли, особо не погуляешь. Или нос или щеки отморозишь себе. (зато ноги и руки сохранишь)
- Похоже, у него аллергия, явление не частое, но возможное, ничего страшного, главное понять на что, и у меня есть одна гипотеза, дома кто-нибудь курит? Или из близкого окружения?
- Курят, - немногословно, правда? Она глазами проследила все движения доктора…  да черт.. Деймоса. Проследила, как он поджег сигарету и перевела взгляд на табличку «no smoking». И сразу поняла, почему пес стал ему, в общем-то, доверять. Чувствовал он людей, плюющих на запреты, они ему видимо импонировали. Ей часто казалось, что Пушок, будь он человеком, был бы симпатичненькой дамочкой. Ведь именно таких хорошеньких барышень тянет на таких людей – людей, которые не ведают границ; правила? Какие правила?
- Определенно, с сигаретой вы ему не нравитесь. Утром было так же, - она скрестила руки на груди и сама немного отвернулась, пока Деймос не потушил сигарету. Что вы хотели? Собака и хозяйка – два сапога пара.
Значит, они оба не выносят запах табачного дыма. Но если она просто морщила носик и хмурила брови, то собака предпочитала метод борьбы. Правильно, тех, кто ему не нравится, надо в первую очередь лишить ноги. Пушок ты не прав, лишать надо рук. Тогда сигарету нечем будет держать. Нет, этому руки мы отгрызать не будем. Они ему ещё нужны. Он с ними работает. Хотя…
Аннет выслушала Деймоса (упустим слово доктор), вежливо кивая головой и иногда даже отвечая. Сам он тоже не очень-то был разговорчивый. Может быть, следовало оставить его с Пушком наедине? У них вдвоем разговор явно складывался удачнее. Ну ничего, придется Деймосу потерпеть её ещё немножечко. Она не может уйти без документов. Даже обещает эти пять минут не стоять у него над душой. И пока, Деймос что-то там строчил своим типичным подчерком врача, она разговаривала с собакой.
- Ну что, дружок, научимся терпеть курящих людей? Или всё – таки… Нет, давай лучше научимся. Совсем не надо лишать их ног или рук, - она погладила Пушка по голове и пристегнула поводок.
- Всё? Мы можем идти? – она забрала бумаги и повела своего страдальца на выход.
- Слушай, я тебя прошу, веди себя, как воспитанный пес. На улице много народу. И много курящих. Я всё понимаю, что тебе нравится и у тебя вон вдобавок аллергия, дискомфорт, но придется. Знаешь такое слово «надо»? Так вот, надо, дружок, - они собрались, оделись и  снова оказались на улице. Снова ледяной воздух и сильные порывы ветра. Мелкий, острый снег летел в глаза, заставляя жмуриться. Аннет поправила шарф, натянула его уже по самые уши и попросила собаку двигаться к дому быстрее. Ведь ей ещё на работу.
***
На работе её уже ждали. Была гора неперетасованных книг. Классика – к классике, фантастика – к фантастике. Половина книг была настолько тяжелая, что поднять их – это были ещё цветочки, а вот утащить на верхнюю полку… - это уже ряд ягодки. А стеллажи, как назло, стеклянные и такие.. мало устойчивые. Хотя Аннет нравилась это неквалифицированная работа. Особенно нравилось то, что можно брать здесь и книги, и учебники. Почти что библиотека. И далеко ходить не надо. И, кстати, она давно положила глаз на эту книжку в темной толстой обложке. Как только появятся деньги надо обязательно забрать. Лишь бы раньше времени её не увели.  «Вряд ли уведут, сейчас такое почти не читают. Только я у нас, как дурочка, взахлеб читаю всё, что непопадя».
В общем, предстояло трудное дело. Нужно было тяжеленную книгу взгромоздить на самый верх. С её ростом это было весьма проблематично и забавно, со стороны.  А как глянешь на первый этаж – вообще тошно становится. Но надо, так надо. Залезть, то она залезла… «Чую я, не ладно что-то будет… Весь день сегодня какой-то корявый» И действительно...

В здании уже царил полумрак. Матовые светильники освещали только полки полные новых ещё с хрустящими страницами книг. Чем позднее становилось – тем меньше народу проскакивало. Шли уже в основном с работы, а работающим людям не до книг. Их ждет семья, дом, быт. Им не до чтения. Они думают, чем бы накормить мужа и куда завтра сунуть малолетнего ребёнка, пока вся семья будет на работе. У них совсем другим заполнена голова… Позднее будут заходить влюбленные девочки школьницы, тоненькие с косичками и хвостиками, а пока…. Народ занимался всем, чем душа желает. Аннет, сидя между полками, перелистывала сборник английской литературы, думала, как теперь быть с собакой. Ведь аллергия так просто не проходит. Не гулять? Попробуйте с такой «маленькой» собачкой дома управиться! Да и как, он же уже привык, что они вечно шатаются по улице, по парку, вместе ходят в магазин, часто даже вместе возвращаются с её работы, когда она особенно поздно идёт. Сегодня, кстати, нужно было его тоже взять с собой, вот как она пойдет одна по темным переулкам, в которых полно хулиганов и просто нехороших людей? Совсем не хочется напороться на кого-нибудь. Так то, Аннет не боялась темноты. Наоборот, она любила ночь. Она любила яркий, не ослепляющий, холодный свет луны и звезд. Любила ночную прохладу, этот особенный ночной воздух, летящий снег и тихий хруст. Но любила-то она всё это дома. Или когда шла, зная, что она под защитой, не озираясь по сторонам и не шарахаясь от каждой не совсем приятной черной тени. Но это уже второй вопрос, вот как пойдет домой, так и подумает. А сейчас нужно работой заниматься. Но не судьба. К ней заглянула Маргарет. Под видом разбора новых книг, она залезли в подсобку, уселись на стол, других сидячих мест здесь не было и разговорились.
Маргарет восторженно рассказывала, ох и ах. Болтая ногами, Аннет её слушала и иногда вставляла реплики в сторону «Ах, какой он был красивый». Ей было смешно и забавно слушать подружку, мило болтающую о пустяках, кажущимися такими важными в их возрасте. Через полчаса они начнут нести милую чушь и смеятся друг над другом. А потом пойдут снова перекладывать книги с одной полки на другую.
- Пошли завтра ко мне?
- Скучно дома стало? – Аннет пожала плечами и соскочила со стола.
- Не люблю долгие зимние вечера, не за одиночество, а за темноту. Вдвоем же, по-мойму, веселее.
- Да я то только за. Кто ж от халявы то отказывается.
- Ах вон оно как, Маргарет. Какие глубины я в тебе не знала.
- Ладно тебе, - Маргарет сунула ей в руки первую книгу и постепенно начала накладывать сверху следующие.
- Ты хочешь, чтобы я по дороге сломалась или что-нибудь сломала, а?
- Ой, прости, - девушка убрала с её рук верхние явно лишние три книги.
- Спасибо, я пошла, - и, балансируя между стопками и столами, она двинулась к выходу из подсобки. «Черт, почему у нас этим занимаются женщины? Почему нельзя иметь под рукой хотя бы одного мужчину, чтобы он таскал на себе всю эту гору книг?» Её мучил такой вопрос очень давно. Но руководство видимо ждало, пока кто-нибудь угробится сам и угробит ещё кого-нибудь. Получить такой книжкой по голове – совсем не смешно и не весело. Не успела Аннет дойти до стеллажей, как её уже позвали на первый этаж. Бросив книги как попало, «Дай же Бог, чтобы никто не увидел, иначе влетит же мне», она, откликаясь, побежала куда звали. Тут почему-то только Анна знала, что где и как лежит. Мало ли что подписано, почему, например, нельзя фантастику поискать в классике, а потом развопиться? Или какого-нибудь там Освальда в букве Д? Уладив все неурядицы внизу, она возвращается назад. Но тут же снова слышит вопль по свою душу. Как бы она уже хотела работать где-нибудь в другом месте! Сидеть тихонечко за столом и писать бумаги… Но делая умное лицо и милую улыбку, придется бежать, помогать и пытаться вернуться к делу.
Маргарет спокойно стаскивала книги к стеллажу, выставляла их так, чтобы потом удобно было подавать. Когда Аннет подошла, она уже закончила и молча любовалась своей работой.
- Ну, вперед!
- Лезь сама,- шатенка прочитала такой неподдельный ужас в глазах подруги, что согласилась.
- Тут совсем не высоко.
- А ты на первый этаж посмотри. И забудешь, что только что сказала.
- Нафига мне смотреть на первый этаж? Книги давай, - Маргарет подала ей тяжеленные книги и с радостью убежала подальше. «Молодец! А я что должна взад – вперед спускаться отсюда? Ну, Маргарет, только вернись!» Анна спустилась, взяла ещё книги и поднялась назад. «Где доказательства, что это стекло выдержит вес всех этих книг? А если рухнет?!» - только она подумала на тему «рухнет», как весь стеллаж с сильным грохотом полетел на неё. В процессе полета Аннет успела закрыть лицо и упасть так, чтобы насмерть не зашибиться. Странно, но на грохот никто не прибежал. Неужели всех прибило? Ибо она явно видела и чухала, как парочка самых тяжелых книг летела на первый этаж вместе с полкой, всё остальное сыпалось на неё. «Как чувствовала, что всё это однажды рухнет. Конечно, почему бы не на меня?» - девушка попыталась высвободить руки, а потом и самую себя. Цела осталась – это хорошо. Затем она перевешалась через перила, посмотрела вниз и поняла, что кроме себя попыталась прибить ещё кого-то. Всё – таки. Как только позволило ей её тело, которое только что пытались поломать, она скатилась по перилам и пошла спасать того, кого прибила.