А ты не видишь ответа, результата не видишь, и не просишь о его существовании, не желаешь его. Просто так нельзя, не с тобой вовсе даже, со всем миром. Ни с кем так нельзя – это излишки, это невозможность. Просто для самой себя дикая, непривычная изнутри прорвется сожаление, –Так нельзя. Не потому что кто-то надиктовывает, не из-за того что мир не желает принимать такие поступки, наоборот он-то как раз поддерживает, руками разводит – твердит всем, что это жизнь, а чего ты вообще ждал? Просто бесчеловечно как-то, даже животные так никогда не поступают, а люди… вот тоже мне вершина эволюции, дальше чем конец пищевой цепочки шагнуть-то и не посмели, да и то…как сказать конец, ююбой хищник с огромной радостью сожрет это незащищенное мясо. Вот и выходит, что отгородиться желаешь от происходящего в мире, да не можешь. Только и хватает на то чтобы лгать себе, окружающим лгать, выдумывать тысячи проблем и не находить даже намека на ответы. Отчего ты тянешь, почему предпочитаешь отмалчиваться в те мгновения, когда тебе задают вопрос? Всегда ли ты за этим шел, всегда? Воспитание, окружение, отпечатки, которые соскальзывают, хочешь верь, хочешь отрицай, но все они просто соскальзывают с нас и если нет ничего изначально им вторящего не коснутся души, не задержатся даже рядом с нами. Не лги себе, не пытайся спрятаться за не существующими ширмами, люди сами лепят себя… Только это логично даже, что склонные к одним и тем же вещам, будут прятаться среди себе подобных. Не зря же на разных континентах люди говорят на разные языках, так неужели допускается мысль о том, что внутри стран,  городов, что-то иначе выстраивается? Нет конечно, не думай о глупостях, не говори глупости, даже не пытайся подпустить к себе это оправдание. Нас такими лепила жизнь. Ни черта подобного, ты кузнец, жизнь металл, и пока еще разгоряченный горн мира, готов позволить тебе раскалять ее до нужного состояния, пока позволяет менять согласна собственным убеждениям и желаниям. Не пытайся же, ну, не пытайся сваливать все на послушный материал, капризный, конечно, но ведь послушный.
–Что ты несешь? – Ни слова не разобрать, или нет, все как раз наоборот, отдельные слова сами по себе, еще можно понятно. Только вот совсем даже и не все, даже не большую часть. Обрывки какие-то клочки, словно поистрепали какого-то зверя, шкуры лишили. Ты вообще отдаешь себе отчет с кем пытаешься разговаривать, или это методика такая новая? Выскажи Мэй три тысячи оборотов, да таких чтобы она первом же споткнулась, глядишь и отвяжется. Хмуришься, ловишь, силишься понять, да не можешь, –Соци..ум? – Ошарашенно, разглядываешь его словно в первый раз в жизни видишь вообще. Интересно, это вот он действительно издеваться удумал, или просто так случайно получилось, может забылся, а? Забыл о том, что случилось, о том, как все это вышло, ведь не смог же вспомнить, что ты символы ручкой выводишь с большим трудом. Да нет, может и могла бы еще что оставить в записке, кривой, корявой, косой естественно, но ведь…могла. Другое дело, что претензия беспочвенна, абсолютно, если сам не считаешь нужным предупреждать, говорить, если за все это время всего один единственный раз сказал, что скоро вернешься, да и тот солгал, потому что Фанни прекрасно помнит – ты тогда на складе застрял, видела все, знала, а предупредить не могла, каждый шаг с большим трудом давался, –Чушь! – Отрывисто, зло, категорично, все чушь, интересно а ты вот случайно не за этим ли вообще его спрашивала, для того чтобы просто сказать – лжешь, себе врешь, мне, всем врешь, а зачем – непонятно. Может в этом и состояла самая главная цель вопроса, может за этим и скрывалась? Только все это совсем неважно, вот абсолютно ни на йоту значения не имеет, самое главное скрывается не за этим.
–Прятки какие-то, лживые, – Неужели совсем погрязла, неужели теперь не дернешься в сторону, нет и шанса вылезти из этой клоаки, что дальше делать тогда? Не прислушаешься, но все равно увязнешь, неужели нельзя иначе – без грязи, без мути, –Какая разница, что ты знаешь? Что движет…что заставляет… – Нет, не добиться ничего толкового, опустошенность, ты хоть на что-то способен, а это значит не так уж и безнадежен. Не отпускаешь, словно возможность отогреться от внезапного холодного дождя. В этом теплом климате ставшего чужеродным, только ведь и он для чего-то нужен, наверное. Ты не знаешь…и да…за сегодня это самое честное, из того что ты произносил. Просто ты не знаешь, для чего сделал эту попытку искалечить, зачем теперь пытаешься исправить интересно тоже не знаешь? Или это просто чувство вины не дает спокойно развернуться и уйти. Добивать не хочется, это больно...так же больно как только что Фанни было, как и сейчас есть, просто люди – это в их характере, в их особенности, сглаживать слишком яркие проявления, прикрывать разрывы. Постоянно ощущая боль можно сойти с ума, это защитный механизм, единственный шанс выжить. И ты не знаешь, тоже теряешься в том, как же объяснить, что не всегда и не всюду людей ведет разум, иначе тебя бы здесь не было просто Мэй, никого из вас если честно не было бы. Глупая, умная, дурная, безнадежная, скоро определений будет слишком много для одной маленькой в общем-то жизни, интересно это ли будет означать ее завершение? По сторонам озираешься, ищешь уступы, не торопишься покидать его, да и не собираешься, просто ищешь, на всякий случай. Для того чтобы всегда точно знать, за что уцепиться можно. Это понадобится, наверняка еще не раз понадобится, потому что ты Лулу не знаешь, какого черта пытаешься почву из под ног выбить, потому что не в силах сформулировать для чего приносишь в ее жизнь боль, зачем делаешь эти дурные, отвратительные по сути и содержанию попытки и измываешься над Фанни. А раз все так плачевно, можно ли надеяться на то что это более не повторится, что в следующий раз когда тебе захочется вновь это сделать, ты найдешь способ сдержаться?  Не ответишь почему, не объяснишь и источника теперь уже нет надежды найти, ты не знаешь – никто что ли не знает? Почему же Мэй всегда уверена в том, отчего то или иное действие совершает.  Может…ты просто от себя самого скрываешься? Нет…хватит это не имеет никакого значения, ты устала, и боль отступает не так уж и быстро как хотелось бы, по окончаниям, так что кажется, что вот-вот судорогой пройдет, но ее нет и на том спасибо. По щеке проведешь, может слишком мягко, может слишком грубо, не чувствуешь еще, не ощущаешь, не знаешь кого и в чем он винил, интуиция скорее подсказывает, что все это сама что ни на есть банальная человеческая натура, –Лес, укроет и спрячет. И не в играх дело, не в том, что происходит, просто он единственный способен душу излечить, неизвестно сколько времени тебе нужно, но выходить из него не поставив даже заплаток не хочется – это опасно. Потому что следующего выпада можно уже не перенести, –Лес-колыбельная мира, [/b ] – не стараешься, донести, скорее сама с собой разговариваешь, размышляешь, выверяешь впервые в жизни следующий шаг, он не будет импровизированным, он тебе нужен именно в таком вот виде – продуманным, пожалуй даже просчитанным что ли. За сегодня впервые посмотришь в глаза ему, не пытаясь донести и найти ничего не желая. Просто пусть жизнь вокруг идет своим чередом, да в общем-то и он волен творить что захочет, но это в конечном итоге, а сейчас, [b] –Мы останемся здесь, – резанет по слуху, непривычно холодное.  Ты так хочешь, без уточнений, без установки границ – просто именно здесь, до того самого мгновения, пока не окажешься готовой, или вы не окажетесь, черт, да не важно это, пока не появится уверенности в том, что с лесом можно проститься, что в его влиянии, присутствии уже нет столь же сильной нужды, как сию секунду.  Можешь сопротивляться, Лу, можешь даже попытаться возразить сейчас, только видишь этот покой, уверенность, жесткость ничем не прикрытую. Самое лучшее из того что ты можешь сейчас сделать – просто согласиться, но и это не так чтобы требуется. Ты волен уйти, конечно же волен, но ведь не откажешься так откровенно, совсем добровольно от Фанни. Пока ей в это не верится, ты же сюда полез, пытаясь исправить, а не по обратной тропинке пошел… Солнечные лучи по коже скользят, отогревая, слышишь? Это пение птиц, что не заметили ничего из происходившего…