Дождь. Грязные разводы на окнах машин. Не менее грязные хоплессовцы бегут куда-то по своим делам по узким запутанным улочкам. Вода барабанит по крышам, карнизам, потоками стекает по тротуарам, пытаясь вслепую найти путь к земле, к самым её недрам. Вокруг всё серое, под стать твоему настроению. Серое, безжизненное, унылое. Даже дети здесь не радуются. Громко хлюпая по лужам своими резиновыми сапожками, они торопятся домой после тяжёлого школьного дня. Последние учебные дни перед каникулами всегда безрадостны. Крис уже жалеет о том, что вышел из дома пешком и не взял машину. В машине можно спрятаться от внешнего мира, где окружающие не дают тебе прохода своими подозрительными, удивлёнными или же осуждающими взглядами. А всё потому, что ты единственный, кто никуда не торопится. Ты единственный, кто вписывается во весь этот серый мир вокруг. Его уныние добралось до твоей души и полностью поглотило её. Серость растекается от тротуаров, бетонных многоэтажек, облезлых витрин магазинов, проходит сквозь тебя и вновь возвращается на асфальтированные улицы. Ты её часть, её продолжение, одно из звеньев цепи. Поэтому и не похож на других. На тех, чьи лица отражают какие угодно эмоции, только не уныние.
Медленно, но верно декорации сменяют дорогие многоэтажки. А за ними уже и до центра города недалеко. Здесь люди совсем иные. И дороги другие, чистые. Машины сверкают чистотой, будто только что побывали на мойке. Девушки в дорогих шпильках вышагивают рядом с мужчинами в строгих костюмах. Кажется, что воздух здесь настолько пропах элитным парфюмом, что ты и сам стал эфемерной материей, которую вдыхают прохожие. А они на тебя и не смотрят. Все слишком увлечены собой, своим внешним видом, чтобы обращать внимание на кого-то ещё. И так было всегда. Два таких разных мира как-то умудрялись уживаться на поверхности одного небольшого острова. Богачи мнили себя чуть ли не центром вселенной. Странно, как им не пришло в головы обнести территорию Магнолий высоким забором, дабы ни одна шавка из Фонарей не могла сюда проникнуть. Ах, да. Кто же тогда будет наводить уборку в особняках, да подтирать носы их детям? Эти "благовоспитанные" леди на каблуках не способны на что-то большее, чем выбор платья на очередную вечеринку. Ни в одном другом городе прежде Кристиан не встречал настолько заносчивых людей, настолько явно выраженного классового неравенства. И никогда прежде ему не было настолько наплевать на представительных людей в галстуках, которые, по сути, одним лишь кивком головы способны тебя убрать. А всё потому, что мир в Хоплессе держался не на белых воротничках и их боссах. И даже не на многочисленном обслуживающем персонале. Этот мир держался на лаборатории. На лучших учёных умах, что заперты в стенах под землёй. Именно они творят историю. Именно они способны изменить судьбу всего человечества. А не кучка заносчивых денежных мешков. Смешно наблюдать, как они мнят себя Богами, в то время, как сами ничем не отличаются от обычных лабораторных крыс.
Кристиан ничуть не одобрял деятельность учёных. Наоборот, всячески жаждал её прекращения, пока не пострадало слишком много людей. Но он умел отличать людей, действительно представляющих угрозу, от тех, кто хотел бы её представлять.
Супермаркет. Стоило идти через весь город, чтобы затариться продуктами именно здесь. Скажите - глупо? А Винчестеру всего лишь хотелось избавиться от денег, что они с Вэл отложили на празднование Нового Года ещё в августе. Она любила планировать всё заранее. Быть уверенной, что не окажется в ситуации, когда на носу праздник, а они с Крисом спустили всё заработанное на новую машину. Как же ему не хватало этой её предусмотрительности, этих планов, расчётов на месяцы вперёд. Как же не хватало её самой... Это был первый его поход в супермаркет с того самого дня, как узнал, что Валери умерла. До этого самого дня он пользовался доставкой на дом, а сегодня... просто решил избавиться от тех денег. Как от последнего воспоминания.
Взяв тележку на входе, мужчина двинулся к рядам с элитной выпивкой. Он не обращал внимание на всё происходящее вокруг. На новогодние украшения, разодетых в честь праздника в костюмы эльфов кассиров, на детский смех, исходящий от огромной ёлки в самом центре маркета, где под ней восседал бородатый Санта. Его стихия бушевала за окнами магазина. Там он чувствовал себя, как в своей тарелке.
Это должен был быть первый Новый Год без Валери, и Крис намеревался стереть этот "праздник" из своей памяти. Проще говоря, напиться в одиночестве. Две бутылки коньяка, виски, русская водка. Этого должно было хватить и на вечер 31, и на утро 1-го, когда коллеги будут вовсю названивать Винчестеру, поздравляя с праздником. Он знал, что найдутся и те, кому хватит ума сочувствовать ему, приносить свои соболезнования. Хотя прошло уже 2 месяца этим идиотам хватало ума напоминать ему о своём существовании подобным образом. Думали, ему будет легче от каждого напоминания о том, что он остался один? О том, что его любимой жены больше нет в живых, чёрт побери?!
"Как же больно думать о тебе. Я каждый день вспоминаю твою улыбку..."
Нет, ему было не легче. Слишком свежи воспоминания. Слишком мало времени прошло с тех пор, раны на сердце всё ещё кровоточат. Сейчас он прибывал ещё в том состоянии, когда кажется, что конец света уже наступил. Что он никогда не станет прежним. Что воспоминания о ней никогда его не отпустят. Эта боль с каждым днём уничтожала его. Клеточку за клеточкой. Ломала. Лепила из него нового человека. Того, которому наплевать.
За спиной послышались крики, а Крис не предал им никакого значения. Кто-то выиграл в лотерею? Плевать. Его не волновали людские забавы. Двигаясь вдоль стеллажей, Кристиан опустил в тележку упаковку кальмаров. Уже готовых, т.к. готовить сам он был не в состоянии. Он всегда готовил для неё, а теперь её нет... И нет смысла стоять у плиты.
На секунду всё смолкло, будто Айден остался в супермаркете в одиночестве. А затем уже новые крики, но уже другие. Не удивления, а отчаяния. Топот ног. И вот из-за стеллажей показывается толпа людей, отступающих куда-то вглубь магазина. Они шли прямо на него. Мужчина наконец соизволил отвлечься от своей тележки и поднял равнодушный взгляд на кучку людей. А вот этакой поворот был действительно неожиданным. Толпу подгоняли трое бугаев в непроницаемых чёрных масках с автоматами в руках.
- Новогоднее представление?- без каких-либо эмоций в голосе задал как бы самому себе вопрос Крис, когда толпа поравнялась с ним.
- Шутить вздумал?- прохрипел один из "преступников", направляя ствол ему в сердце. Кто-то в толпе громко вскрикнул.
- Давай же,- всё также без эмоций произнёс Крис. "Пусть всё закончится."
Вместо этого бугай огрел этим самым автоматом Винчестера по голове.
- Двигай, или я вышибу тебе мозги.
Бугай грубо толкнул мужчину, от чего тот угодил в самый эпицентр толпы, которая своим потоком понесла его в сторону небольшой комнатки, где им предстояло просидеть ближайшие несколько часов. Крис хотел было вырваться вперёд и разобраться с этим недоумком, но поздно. Люди теснили его со всех сторон, не давая прорваться. Оставалось лишь следовать общему течению.

"Банда вооружённых лиц напала на супермаркет "24 часа". Неизвестные захватили в заложники около 20 человек, среди которых обыкновенные жители города, женщины и дети. Полиция пытается наладить контакт с преступниками, но всё ещё безуспешно. Мы будем держать вас в курсе событий, а до тех пор просим жителей города сохранять спокойствие."
Эта новость разлетелась по острову в считанные секунды. В одночасье Хоплесс из мирного с виду городка превратился в безумный. Телефоны полицейского участка не умолкали, буквально разрывались от потока звонков. Жители побросали свои рабочие места, забрали детей из школы и попрятались по своим норкам. Сидя перед телевизорами, настроенными на волну местного ТВ, с телефонами в руках они звонили-звонили и звонили. Кому? Своим знакомым, друзьям, родственникам. Убедиться, что никто из них не сидит сейчас в злосчастном супермаркете под прицелом оружия. Звонили в полицию, больницу и даже мэрию. Узнать подробности. Узнать, в безопасности ли их собственные задницы и не несёт ли произошедшая ситуацию угрозу их жизням. Эгоисты до мозга костей.
Вам, наверняка, было бы странно слышать, что типичное ограбление вызвало у жителей этого захолустья такой резонанс. Вам, жителям большой земли. Тем, кто живёт в мегаполисах, где течение жизни настолько сильное, что стоит раз оступиться, как волна занесёт тебя на край света. Подобное уже вошло в порядок вещей. Конечно, слышать о том, что кто-то где-то на кого-то напал, кто-то кому-то угрожает смертью неприятно. Возможно, вы даже посочувствуете заложникам, покачаете головой, посокрушаетесь о том, в какое страшное время мы живём.... минут пять. А потом вновь разбежитесь по своим бесконечным делам, которые в отличие от философствований на тему несправедливости нашей жизни ждать не могут. Но в Хоплесс всё обстоит несколько иначе. Где-где, а вот здесь мир перевернулся с ног на голову уже добрых полвека назад. Мутанты, игры с человеческой природой, дети, растущие в несколько раз быстрее обычного и соседи, в свои 50 выглядящие на 20 - здесь это норма жизни. Никто не удивится, если вам вдруг заблагорассудится взорвать урну одним лишь усилием мысли. Или внушить объекту воздыхания бросить жену и семеро детей и любить лишь вас. Конечно, власти как-то пытаются бороться со всем этим, но в последнее время это у них всё хуже и хуже получается. Да и, что-то подсказывает мне, они сами не преминут воспользоваться силой "мутантов" в собственных корыстных целях. Но вот вооружённое ограбление... да ещё и в преддверии Нового Года - настоящая катастрофа вселенского масштаба. Наверняка мэр, заперевшись в своём кабинете, сейчас кусает локти. Беспокоиться, несчастный, за свою предвыборную кампанию, которая пойдёт крахом, если он не освободит заложников, а нарушителей не упечёт за решётку... Так вот здесь и живут.
Наверное, единственным человеком на этом сумасшедшем острове, которому сейчас было откровенно плевать на свою дальнейшую судьбу, карьеру и всё остальное, являлся Кристиан. Ему давно уже было плевать на себя. Он не ждал от жизни приятных сюрпризов под ёлкой в коробке с праздничной обёрткой. Наоборот. Будто предчувствовал, что всё будет плохо, очень плохо. И тёмные времена Хоплесса не за горами. Взять хотя бы этих троих в масках. Самые нелогичные грабители, которых только можно себе представить. На контакт с полицией не идут, кассы не обчищают... лишь пасут горстку заложников, обычных людей, которым сегодня не повезло оказаться в супермаркете. Кажется, что они чего-то ждут. Или отвлекают внимание?
Стул, на который усадили Винчестера, опасно поскрипывал под его весом. Того и гляди ножки обломятся. И этим парням в масках подобное вряд ли понравится. Схлопотать пулю? Было бы очень кстати. Крис давно думал о подобном исходе. Вполне логичном исходе. Однако дальше дум эта идея не заходила. Всегда что-то останавливало. В данном случае останавливали люди. Люди, что сидели рядом с ним. Испуганные, невинные люди, не совершившие ничего плохого. Дети со слезами на глазах. Совсем молоденькая блондинками с большими голубыми глазами и огромным животом. Двойня, не иначе. Мог ли Айден поступить так легкомысленно и покончить со своей жизнью, оставив всех их без защиты? Взбунтуется он сейчас, нарвётся на долгожданную пулю в висок и... всё. В этой комнате не останется больше тех, кому не страшно. Не страшно ценой своей жизни спасти остальных.
Прошло, наверное, не меньше часа с тех пор, как их здесь заперли. Напряжение в комнате, казалось, можно было черпать ложками. Воздух был раскалён до предела. Не нужно обладать телепатией, чтобы прочесть все мысли, что витают в этом воздухе. Страх, отчаяние, боль. После того, как разговор между преступниками закончился, двое других ушли, а третий запер дверь и встал возле неё с автоматом наготове. Чего он ждал?
- И долго ты будешь пялиться на меня, куколка?- наконец нарушил гнетущую тишину бугай. Его взгляд испытующе смотрел на девушку, что сидела рядом с Кристианом. Красивая шатенка с большими глазами, что и правда как-то слишком вызывающе сверлили мужчину в маске. Этот взгляд любой мог бы принять за вызов. И этот на голову отмороженный не исключение.
В два шага он оказался возле стульев и, схватив девушку за подбородок, приподнял её лицо выше.
- Не боишься глазки-то поломать? Или так жаждешь пообщаться со мной наедине?- урод плотоядно улыбнулся, кивнув на дверь. Его рука сильнее сжала лицо шатенки, отчего на её коже под его пальцами начали расползаться красные пятна.
- Пусти её,- спокойно произнёс Кристиан, даже не смотря в сторону бугая. Его, конечно, распирало от желания выразиться грубее, но спокойный тон Криса взбесил преступника куда больше.
- Что ты там вякнул?- отпустил лицо Аннеты бугай, в ту же секунду вырастая напротив Айдена, - Ты там на пулю нарывался? Ну так я могу тебе её предоставить. Бесплатно.
Громко гоготнув, бугай облизал губы и поправил автомат, что висел на шее.
- А других слов в твоём лексиконе не водится? Ты по жизни на голову контуженый или работа на тебя так благотворно повлияла?- с вызовом произнёс Крис, подняв взгляд на преступника.
На какую-то долю секунды в комнате воцарилось молчание. Заложники замерли в ожидании чего-то... наверное, выстрела в черепную коробку Винчестера. А бугай со скрипом переваривал каждое его слово. Долго так переваривал. Пока смысл не добрался до того места, где у нормальных людей обычно расположен мозг.
- Что ты только что бла-бла-бла-бла?!- взбеленился бугай, схватив Винчестера за воротник. На деле он оказался сантиметров на 10 ниже Кристиана, хоть и шире его. Автомат упирался мужчине в живот, пока бугай нечленораздельным потоком выливал на Айдена свои претензии вперемешку с угрозами и матами. На самом деле, Крис из его слов так ничего и не понял, потому и оставил их без комментариев.
Наконец бугай заткнулся, отпустил Криса и отойдя от него на несколько шагов снял с шеи автомат и принялся целиться им в толпу заложников. Вылетающие из него угрозы означали лишь, что папочка решил показать всем, кто в доме хозяин. А чтоб закрепить слова делом, пальнул в длинного мальчишку, которого не вовремя начал пробивать кашель. Парень тут же повалился на пол под ноги заложников и в судорогах затрясся. Из его правого плеча, пробитого насквозь ручьями струилась кровь. Никто и оглянуться не успел, как бугай исчез за дверью, оставив заложников без присмотра.
- Есть у кого-то что-то наподобие жгута, бинты, антисептки? Хоть какие-то лекарства?- тут же сориентировался Кристиан, подскакивая к раненому парню и оценивая его состояние. По оцепеневшей толпе прокатился тяжелый вздох, означающий то ли отрицание, то ли нежелание вставать со своих мест,- Ну же, мне нужна помощь!- разозлился Винчестер,- Или вы собираетесь молча смотреть на то, как этот парень медленно умирает от потери крови?!

Мой взгляд скользит по луже крови, что стремительно растекается по бетонному полу. Сантиметр за сантиметр с каждой секундой она покрывает собой всю большую и большую территорию. Заложники, так и не двинувшись с места, брезгливо поджимают ноги, будто пред ними что-то мерзкое. Будто они сами не наполнены кровью под завязку. Тем временем мои руки делают своё дело. Где бы не находились сейчас мои мысли, я должен делать всё от меня зависящее, чтобы этот парень остался жив. Ещё ни один человек не умирал на моём операционном столе. И я не позволю этому ни в чём не повинному мальчику стать первым.
- Нужны ещё бинты, он слишком быстро теряет кровь,- говорю я девушке, что вызвалась мне на помощь. Та симпатичная шатенка с большими глазами, что дерзила нашим "надсмотрщикам". По всей видимости, кроме нас двоих никто больше в этой комнате не был способен действовать в подобной ситуации, и я не виню их. У каждого человека своя судьба, свое предназначение. Если бы каждый был способен рисковать собственной жизнью ради спасения других в трудную минуту, нам бы не было никакой нужды в полиции, пожарных и даже врачах. Каждый на своем месте. То, что из всех присутствующих нашлось хотя бы два человека, готовых помочь этому парню - уже хороший знак. Не то, чтобы я не верил в людей. Просто в подобных ситуациях они и показывают, кто есть кто на самом деле и чего стоит их старательно слагаемое впечатление о себе. Два человека, действительно, хороший знак.
Наверное, мы с моей внезапной помощницей смогли бы привести парня в относительный порядок. Хотя бы на время остановить кровь, а дальше видно будет. Но судьба явно не благоволила сегодня ни нам, ни тем более мальчишке, так неудачно попавшему под пулю. Надзиратели вернулись в количестве двух человек и, ясное дело, им не понравилось то, чем мы занимались с шатенкой. Слушаться "приказов" урода, подстрелившего парня, я, конечно же, не собирался. Но и его перепалка с Аннетой не давала мне сосредоточиться на работе. Отвлекшись всего на секунду, я слишком туго затянул последний "бинт", а в этот момент у парня, как назло, прорезался голос. Страшный крик боли, вырвавшись из его груди, заставил всю комнату на несколько секунд погрузиться в тишину. Лишь сбивчивое дыхание мальчишки изредка нарушало ее, заставляя присутствующих погрузиться в ещё большое оцепенение от происходящего на их глазах ужаса. Казалось бы, только сейчас до заложников начало доходить, ЧТО происходит, ГДЕ они находятся и ЧЕМ всё это может кончиться. Готов поспорить, большинство из них настоящее оружие-то в жизни не видели, что уж говорить о его применении.
Всхлип, за ним другой. У беременной девушки началась истерика.
- А ну закрыла пасть, брюхатая сука!- отмер напарник нашего надзирателя. Сделав шаг в сторону девушки, он направил оружие прямо в её живот,- Будешь истерить, отправишься вместе со своим щенком за этим,- кивнул он в сторону истекающего кровью парня, но тщетно. Его слова лишь ещё сильнее испугали девушку. Зажав рот обеими руками она пыталась успокоиться, но громкие всхлипы прорывались сквозь них. В комнате начались волнения. Женщины и дети заерзали на своих местах. Наверное, почувствовали, что вот он - момент, когда всё может измениться. Когда они смогут...
- Он сказал заткнись, тварь!- прогремел голос второго верзила, а вслед за ним выстрел.
Шок. Мои ноги будто приросли к полу. Она больше не плачет. Держится за живот обеими руками. Кровь струится ручьями сквозь её бледные пальцы. С помертвевшего лица ушли все краски. Второй выстрел в сердце. Девушка замертво падает на пол. Никто не ожидал, что за словами преступников последуют реальные действия.
Я как в тумане. Не могу пошевелиться. Тело не слушается меня. Только сердце громко-громко, оглушительно стучит в висках. Я думал, что многое повидал в жизни. Теперь я понимаю. Я был слеп.
Будто в замедленной съёмке передо мной разворачивается настоящая бойня. Этого ублюдка срывает с катушек. Он болен, действительно болен. Он начинает палить во все стороны. Один за другим кричащие женщины, пытающиеся бежать мужчины, испуганные дети замертво падают на пол. Весь этот кошмар разворачивается прямо у меня на глазах, и я ничего не могу поделать. Я жив лишь благодаря тому, что стою за спиной безумца. Как последний трус, стою опустив руки, не в силах пошевельнутся.
- Что ты делаешь, что ты делаешь, придурок?!- на звук выстрелов прибегают двое других. Они пытаются остановить безумца, но он не управляем. Он палит по мертвым телам, выбивая из них ещё горячую, густую кровь. В какой-то момент он попадает в ногу одного из своих. Раздается самый трусливый, самый гнусный крик боли. Раненый открывает встречный огонь по своему напарнику. И вскоре между всей четверкой завязывается потасовка.
Ко мне наконец-то возвращается способность двигаться. Только сейчас я замечаю, что крепко сжимаю руку той девушки, что помогала мне с перевязкой. Она жива, стоит рядом. Я отчётливо слышу, как колотится её сердце о грудную клетку.
Они все мертвы. Господи... Все. Это какой-то страшный сон. Так не бывает. В жизни не может быть такой несправедливости! Мои руки трясутся. Я жив. Но за что? Почему я, а не они?! Я уже давно решил для себя, что моя жизнь бессмысленна! Я должен был быть на их месте, слышите?!
- Мистер,- неожиданное прикосновение заставляет меня вздрогнуть. Маленькая девочка, на вид не больше четырёх лет, в перемазанной кровью одежде дергает меня за рукав,- А когда мама проснётся?
Ребёнок жив. Одному ребёнку удалось выжить вместе с нами. Значит у меня есть хоть какая-то возможность спасти их? Совсем юную девушку и эту кроху. И я должен сделать это! Чего бы мне не стоило их спасение.

Стук наших сердец, слившийся воедино, оглушает. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Я крепко сжимаю руки шатенки и маленькой девочки, которые для меня словно спасательный круг, не дают запаниковать, потерять контроль над собой. Только их руки, мягкие теплые ладошки, и стук наших сердец. Я с силой кусаю губы, чтобы не закричать. Чтобы не кинуться на это животное, одним махом лишившего жизней стольких людей. Меня буквально разрывает на части от желания свернуть ему шею. Причинить ему столько страданий, сколько причинил он невинным жертвам собственного безумия. Никогда прежде я не хотел чего-то так отчаянно... Никогда прежде я не испытывал столь жгучего желания кого-то убить. Никогда прежде я и не думал, что способен на такие мысли.
Я крепче сжимаю руку Аннеты и закрываю глаза. Считаю про себя до десяти и вновь открываю их. Минутная вспышка ярости проходит. Мне становится легче дышать и разум мой яснеет. Подавляет бушующие внутри эмоции, запирает их на замок. Не сейчас. Сейчас мне никак нельзя терять голову.
Я открываю глаза и устремляю взгляд, полный уверенности, на дерущихся преступников. Втроем они пытаются утихомирить одного, скрутить ему руки за спиной, обезвредить его ударами, но все без толку. Он настолько безумен, настолько бесстрашен в схватке с напарниками, что они лишь получают от него удар за ударом, в свою очередь не причиняя ему серьезного вреда. Я выжидаю. Жду удобного момента, когда трое начнут теснить четвертого в угол, подальше от выхода, либо он их. Не имеет никакого значения, кто кого. Нам нужно выбраться отсюда. Мы должны спастись. Пока не пострадал кто-нибудь еще. Маленькая испуганная девочка, потерявшая мать или темноволосая девушка, совсем юная, не заслужившая всех этих ужасов, свидетелем которых ей довелось стать сегодня... О себе я не думаю. Плевать, если сегодня вечером я не вернусь домой. Изнутри меня съедает нарастающее с каждой секундой чувство вины. Вины за то, что не смог, не попытался противостоять безумцу и спасти людей. У меня же была возможность! Тысяча возможностей остановить их! Но я не сделал этого. Трусливо полагал, что все обойдется. Что все разрешится самом собой. Что вмешаются власти, полиция, ФБР и черт знает кто еще... Тянул время. Пытался собраться с мыслями, в то время, как надо было незамедлительно действовать. Я горько усмехаюсь про себя. Как я мог быть так слеп. Как мог недооценить этих парней? Ведь я дипломированный врач, должен был догадаться, что этот безумец болен! Должен был заметить симптомы - бегающий взгляд и нервно подергивающиеся губы. Я должен был... но не сделал. Выходит, не так уж и плевать тебе на свою жалкую жизнь, Винчестер. И ты ничем не отличаешься от этих преступников. Такой же трус. Такой же жалкий трус...
Удобная возможность выпадает так неожиданно, что я едва не упускаю ее. Парень с простреленной нагой валится на пол, что отвлекает внимание того, "главного", что убил заложников. В этот момент двое других наскакивают на него с двух сторон, и вся троица катится по полу в дальний угол, мутузя друг друга кулаками. Вот оно, больше ждать нельзя. Я сгребаю девушку и ребенка в охапку, и бегу, бегу, что есть сил, моля про себя, чтобы они не заметили, каким-то таким мне неведомым способом не заметили, как трое людей стремительно покидают помещение. Не замечали же они нас до этого, правда? Но на этот раз удача к нам не так уж и благосклонна. Наверное, исчерпали весь отведенный ею на нас лимит.
- Эй! А ну стоять!- летит нам в спины, и я инстинктивно прикрываю Аннету и ребенка собой, ни на секунду не останавливаясь. Мы почти успели, почти выбрались. Но вдогонку нам летит очередная пуля, а за ней еще и еще...
Я не останавливаюсь. Мое тело до такой степени парализовано страхом за жизни девушки и ребенка, что я не чувствую, как одна из пуль врезается мне в плечо, разрывая горячую плоть. Бегу так быстро, как никогда в жизни не бегал. Куда? Понятное дело, что к выходу. Но слишком далеко, слишком мало времени... Преступники, спохватившись, что троим удалось уйти, мгновенно забывают про свою потасовку и бросаются в погоню. Мы не успеваем преодолеть и половины пути, как на нас вновь сыплется град из пуль. Стараюсь бежать зигзагами, но когда одна из пуль прожигает дыру в поле в каких-то паре сантиметров от моей ноги, понимаю, что мы не успеем. Просто не успеем добежать до выхода. На размышления совсем нет времени, я делаю то, что первым приходит мне в голову. Резко сворачиваю влево, опускаю Аннет с ребенком на пол и изо всех сил толкаю один из стеллажей. Каким-то чудом он поддается с первого раза, и тысяча пакетов и коробок с крупами рассыпается по полу.
- Толкайте!- едва слышно бросаю я Аннете и девочке, и они помогают мне расправиться ещё с парой стеллажей. Откуда-то у нас из-за спины доносятся грязные ругательства и грохот падающих тел. Мы смогли выиграть немного времени, но... упустили возможность сбежать через главный вход. Дорога к нему больше не отгорожена стеллажами, что мы повалили, и полностью открыта. Стоит нам выбежать вперед, как мы окажемся в поле зрения преступников и нас быстренько переправят на тот свет.
- Скорее, сюда,- как можно тише зову я Аннету, подхватываю их с малышкой на руки и бегу... обратно. У нас нет другого выхода. Либо мы спрячемся в одном из складских помещений, либо... погибнем.

Мы, как звери, загнанные в клетку, ищем безопасное укрытие, которого нет. Все-таки супермаркет не такой уж и большой, рано или поздно они выйдут на наш след и тогда либо мы их, либо они нас. А что, собственно, у нас против них? Сомневаюсь, что в подсобке продуктового магазина мы найдем оружие, да еще и патроны в придачу. И сколько бы я не ходил в свое время в тренажерный зал, четверых вооруженных преступников, отчаянно жаждущих нашей смерти, мне вряд ли удастся одолеть. Аннета отпадает. Ей драться с ними я не позволю. Она хоть и сильна духом, в этом мне довелось убедиться уже не один раз, но выходить в открытую против этих безумцев даже с оружием для нее сродни самоубийству. Остается лишь ждать. Ждать, что что-то изменится, что-то пойдет в нашу пользу.
Мы настигаем одну из подсобок до того, как преступники обнаруживают нас. То ли я так быстро бегаю и сбил их со следа, то ли они еще не отошли от того падения за стеллажами. В любом случае, в небольшом помещении, заваленном старой мебелью и какими-то коробками тихо и не слышно ни единого звука приближающихся шагов. Мы с Аннетой спешим наглухо забаррикадировать дверь, скорее от страха, на инстинктивном уровне. Хотя я уже сейчас понимаю, что это не лучшая идея. Когда эти уроды прочешут все помещения и нигде не заметят нашего присутствия, они вернутся сюда, и тогда ничто не опровергнет их уверенности в том, что мы именно за этой дверью. Вряд ли они смогут ее открыть, хотя кто знает, на что они способны. А сидеть здесь вечно мы не сможем, по крайней мере, я то уж точно. Только сейчас, опершись на приятно холодящую кожу бетонную стену и переведя сбившееся от бега дыхание, я чувствую адскую боль в плече. Просто ужасную боль.
Не в силах сдержать стон боли, я сползаю вниз, оставляя на стене кровавый след. Как же больно. Никогда прежде я не то что пулю не ловил, не припоминаю даже, чтоб ломал руку или ногу... Хм, теперь я на собственной шкуре знаю, что чувствуют мои пациенты. В следующий раз десять раз подумаю, прежде чем корить их за крики и слезы, которые так мешают мне сосредоточиться на своей работе. От этих мыслей на губах загорается усталая улыбка. Улыбка во весь рот.
- Знаешь, я тут вдруг подумал, что никогда прежде не осознавал, что чувствуют мои пациенты, когда попадают ко мне на операционный стол. А теперь мне и самому нужно на прием к хирургу.
Я и не заметил, как Аннета подошла ко мне сзади и осматривает мою рану, а девочка уселась ко мне на колени и сверлит пронзительным взглядом своих ярко-голубых глаз. Я, наверное, забылся на несколько минут от боли, а потом вновь пришел в себя. Не самый хороший знак. Сейчас мне никак нельзя терять сознание.
- Теперь все будет хорошо, здесь они нас не достанут,- глажу малышку по белокурой головке. Страшно представить, что сейчас творится в ее мыслях. Девочка навидалась такого за несколько часов, что не каждый взрослый человек увидит за всю свою жизнь... И ведь даже не заплакала, не закричала и помогала нам с Аннет. Она прижимается к моей руке и закрывает глаза. Ее маленькое тельце ели заметно сотрясается от холода. Я стаскиваю с себя куртку, еще не успевшую сильно пропитаться кровью и укрываю ею девочку. Так странно чувствовать себя в безопасности, пусть и не долго, тогда как всего пару минут назад мы были на грани жизни и смерти. Тогда как мы могли погибнуть от рук преступников, так глупо погибнуть.. Говорят, что в такие моменты перед глазами у человека проносится вся жизнь. Может, момент был не самым подходящим или я какой-то неправильный, но все, о чем я только думал, это здесь и сейчас. Этот момент. Эти люди, бегущие за нами по пятам, бешеный стук сердца Аннеты и маленькой девочки на моих руках. Я думал, что если оступлюсь, если упаду, то все для них будет кончено. Они никогда не выберутся из этого ада, в который в одночасье превратился лучший супермаркет Хоплесса, они больше никогда не увидят солнца, моря, не вдохнут прохладный солоноватый прибрежный воздух. Они не будут смеяться, плакать, громко кричать и тихо шептать кому-то. Я думал лишь о том, что меньше всего они заслуживают вот так умереть ни за что от руки мерзавцев.
- Она глубоко, да?- наконец решаюсь спросить Аннету о своей пуле, услышав ее тяжелый вздох. Увы, я не могу сейчас наплевать на свою рану. Не могу сделать вид, что все в порядке, как бы мне того не хотелось. Я не могу отключиться или чего похуже прежде, чем все это закончится. прежде, чем Аннета и маленькая девочка окажутся по-настоящему в безопасности. Там, где этим верзилам их не достать. Не причинить им вреда,- Сможешь достать ее?
Я смотрю на девушку с уверенностью, на которую только способен в данной ситуации. Я верю в нее, знаю, что она справится. Эта рана такая мелочь по сравнению с тем, что мы только что пережили...
- Погоди, только не так,- вновь заговариваю я с Аннет, заметив ее движение руками,- Видишь те ящики у стены? Нам бы несказанно повезло, если б ты нашла в них спирт или какой-нибудь алкоголь, чтобы промыть рану и продезинфицировать твои руки.
Я вновь упираюсь макушкой в бетонную стену, когда Аннета идет копаться в ящиках. Знали бы вы, с каким трудом мне дается каждое слово, каждая улыбка. Но я не хочу пугать ее своим состоянием. Не хочу торопить, хоть и чувствую, что в сознании пребывать мне осталось совсем недолго. А лужа крови, что расползается по полу еще больше усугубляет положение. я делаю вид, что в порядке. Относительном порядке. Только когда Аннета не смотри в мою сторону, могу расслабить мышцы лица, которые тут же сотрясает болезненная гримаса. Это очень больно. Это так больно, что я понятия не имею как до сих пор не отключился.
Открываю глаза и вижу, что Аннета вернулась с наполовину пустой бутылкой виски. Черт, я опять чуть было не отключился, сам того не заметив!
- Стой,- останавливаю её движением здоровой руки,- Это будет не очень приятно.
Забираю из ее рук бутылку и делаю несколько больших глотков. Горячая жидкость растекается по венам, сразу же ударяя в голову. Отличное обезболивающее, нечего сказать.
- Ты справишься,- передаю бутылку обратно Аннете,- Я верю в тебя. К тому же я буду подсказывать тебе, что делать.
Я мягко улыбаюсь ей, изо всех сил стараясь держать лицо и не показывать страха, что в данный момент наполняет меня изнутри.

Она и правда хорошо держится. Слишком спокойна для девушки, которой мало того, что впервые в жизни приходится вынимать пулю, так еще и голыми руками без наркоза. Я хирург, положение обязывает быть спокойным в подобных ситуациях, но Аннета? Ее решительность и уверенность в себе останется для меня загадкой.
"Готов?"- читается во взгляде Аннет, когда она подносит бутылку к моей ране. Чего уж тут тянуть. Рано или поздно придется это сделать. Я коротко киваю и стискиваю зубы. Мое подсознание твердит, что нужно отвлечься, не думать о боли, но, черт побери, какое здесь может быть "не думай"? Мои зубы сжимаются так сильно, когда горячительная жидкость попадает на открытую рану, что рот тут же наполняется кровью из прокушенной губы. Черт! Это очень больно. Мне хочется орать и материться, что на меня мало походит. Но вместо этого я лишь глотаю кровь и прикрываю глаза, пытаясь хоть как-то отстраниться от неприятной процедуры.
Не приходится даже подсказывать Аннете, она сама догадалась, что нужно как можно быстрее проникнуть в рану, пока я не отошел от первого болевого шока. Так проще будет перенести второй. Ее пальцы быстро проникают в мое плечо и находят в нем пулю. Черт. Черт. Черт. Я нарочно покусываю саднящую губу. Пытаюсь отвлечь внимание от одной боли другой, чтобы не отключиться. Чувствую себя размазанным по стенке. Будто все внутренности из меня вывалились наружу. А это всего лишь плечо, Крис! Некоторые люди с оторванной рукой продолжают бежать, спасаться из горящих зданий, оккупированных городов, а ты расклеился от одной только пули. Зато теперь ты не понаслышке знаешь, что такое боль и, возможно, в следующий раз тебе будет легче с ней справиться. В следующий! Нет, вы только послушайте меня. А будет ли у меня этот следующий раз? У меня не так много времени, а рану по-хорошему надо зашить, пока я не потерял всю кровь. Но не думаю, что если нам повезло с алкоголем, повезет с медицинской иглой и нитью. Да пусть даже с обычной иголкой и ниткой. Их не в каждом доме-то найдешь, не говоря уж о подсобке продуктового магазина. Ну, хотя бы перебинтовать плечо уж точно не повредит. Аннета тщетно озирается по сторонам в поисках чего-то, что можно было бы использовать в качестве бинтов. А я уже стаскиваю с себя рубашку, под которой имеется еще и футболка. Рубашка, заляпанная кровью вперемешку с пылью как перевязочный материал уже не годится, а вот футболка вполне.
- Спасибо тебе,- хриплым голосом говорю я, пытаясь выдавить из себя улыбку. Боль все не стихает. Но я каким-то непонятным мне образом умудряюсь ее терпеть,- Не каждый смог бы это сделать. Ты сильная.
Я ласково сжимаю ее ладонь, перемазанную в моей крови. Все же мне повезло. Повезло, что эти парни упустили нас. Повезло, что удалось повалить стеллажи и добраться до этой подсобки. Повезло, что здесь нашлось хотя бы недопитое кем-то виски. Повезло, в конце концов, что Аннета такая, какая она есть, ведь могла бы оказаться на ее месте слабая истеричная девушка, которая погубила бы всех нас.... Кто знает, может мне повезет еще раз и мы выберемся отсюда живыми? может, мы успеем и мою руку еще можно будет спасти...
- Полиции самое время вытащить нас отсюда,- как бы сам себе еле слышно произнес я, сглатывая очередную порцию крови,- Я просто не понимаю. Что мешает им сейчас ворваться в супермаркет. Может я параноик, но меня терзает мысль, что они боятся подставлять свои шкуры этим ублюдкам. И на нас им давным-давно плевать.
Я говорю тихо, чтобы не разбудить уснувшую у меня ну руках малышку. Хорошо, что хоть кто-то из нас сейчас в полной безопасности. В своих сновидениях. Ее личико выглядит спокойным и умиротворенным, будто ей снится что-то приятное. Может быть, ее погибшая мама... Черт побери, какие же они все-таки сволочи! Я раз за разом мысленно возвращаюсь в комнату, где нас держали, вновь и вновь прокручиваю в голове произошедшее... Я никогда в жизни не видел такой жестокости. Такой равнодушности к чужой жизни. Чужим жизням. Эти ублюдки не заслуживают называться людьми. Не заслуживают ходить по земле и делить воздух с другими. И внезапное осознание того, что людям в форме в данный момент точно так же плевать на нас, троих людей, запертых в подсобке осажденного супермаркета, отдается ненавистью к ним внутри меня. Я не знаю, что может быть хуже равнодушия. Оно разрушает все вокруг. И в первую очередь - тебя самого. Несколько часов назад, входя в этот супермаркет, я чувствовал полнейшее равнодушие ко всему. К предстоящему празднику. Людям вокруг. Себе самому. Я был первым, кто подставил грудь преступникам и попросил убить меня. Поверить не могу, что я был таким эгоистом... Мое равнодушие достигло своего пика в тот момент. Я готов был так просто уйти, оставив этих мужчин, женщин, детей без защиты. Кто бы сейчас позаботился об Аннете и маленькой девочке, если б меня не было?..
- Как ты себя чувствуешь?- я впервые задаю этот вопрос Аннете, отчего вновь чувствую укол совести. Девушке столько пришлось пережить, а я даже не поинтересовался ее состоянием прежде,- Мы найдем выход. Я обещаю тебе, что ты будешь жить. Сегодня вечером ты вернешься к своей семье и уснешь в своей кровати.

Я вымученно улыбаюсь Аннете. А что мне еще остается? Если б я мог, то сплясал бы канкан или чего получше, чтобы не уснуть и ее убедить в том, что все у меня в порядке. Только вот бесполезно это все, она же видит меня насквозь, как бы отчаянно я не прятался. Но почему-то принимает мои условия "игры" и согласно кивает, будто доверяет моим словам, о том, что не так уж это и больно. Я продолжаю теребить слегка опухшую губу, тем самым добавляя к своему и без того незавидному состоянию порцию новых, не самых приятных ощущений. От соленого привкуса крови во рту меня начинает мутить. На долго меня еще хватит? Я чувствую, как буквально омертвевает моя рука с перевязанным плечом. Я потерял слишком много крови и теперь бесполезен. От меня нет никакого толка. Я слишком слаб. Я не знаю, необходимо ли мне переливание, но отдохнуть и восстановить уж точно надо. А времени на отдых все меньше и меньше. Да и какой здесь отдых?.. Сырая, облупившаяся краска холодных бетонных стен, сырость и пробирающий до костей сквозняк. Это помещение скорее всего не отапливается, но я заметил это сейчас, когда хоть часть моего внимания переключилась с душащей меня боли на окружающее меня пространство. Не хватало еще замерзнуть здесь и заполучить воспаление легких.
- Болит, но терпимо,- в очередной раз лгу я Аннете,- Тебе не о чем беспокоиться.
"Ложь во спасение, да, Винчестер? Не хочешь беспокоить ее и попусту волновать? Интересно, как ты будешь выкручиваться, когда сюда начнут ломиться преступники, а ты не способен оторвать свое потрепанное тело от пола..."- мое подсознание скептически щурит глаза, недоверчиво глядя на меня сверху вниз. И стоило ему произнести эту фразу, как из торгового зала начали доноситься крики и топот. Не прошло и получаса, как они нас обнаружили. Все внутри меня сковывает странное, неопределенное чувство. Это не совсем страх, но... я чувствую себя мышью, загнанной в угол хищником. Сердце колотится где-то у горла от волнения. И хуже всего то, что эти "хищники" умны и рано или поздно смогут добраться до нас, если кто-то не остановит их снаружи...
Прижавшись ухом к стене я пытаюсь разобрать доносящуюся из-за нее беседу, но до меня долетают лишь обрывки фраз.
- Они здесь, точно здесь. Больше им негде быть.
- Забаррикадировали дверь, думают, им это поможет.
- Эй, Кайл. Тащи сюда лом. Пора выудить рыбку из пруда. И покончить с этим.
- Да, да,- слышится одобрение остальных, и за дверью разгорается какая-то деятельность.
Черт, каким же я был идиотом! Мы потеряли кучу, просто кучу времени впустую. Мое плечо могло подождать, если бы смогли построить план, который помог нам выбраться отсюда. Но вместо этого мы расслабились, опустили руки и сидим здесь в ожидании неминуемой участи. Все еще тайно надеемся на каких-то призрачных полицейских, которые придут и спасут нас. Как же я мог быть таким глупцом.
- Кайл, ну где ты там, сколько можно копаться? Я хочу успеть домой к ужину,- неприятно гогочет один из негодяев.
К ужину?! У этих четверых есть какой-то план, который позволит им не попасть за решетку?! Хотел бы я сейчас проникнуть в их головы. Хотел бы узнать, что, черт побери, все это значит. Они не брали деньги из кассовых аппаратов. Они убили почти всех заложников. Они не выходили на связь с полицией. А сегодня вечером они планируют вернуться домой, к ужину! С каждой новой мыслью, проскальзывающей в моей голове, я все больше убеждаюсь в том, что что-то здесь нечисто. Что весь этот план - лишь отвлекающий внимание властей маневр от чего-то действительно страшного. Возможно сейчас, в эту самую минуту на другом конце острова разгорается настоящая катастрофа, о которой никто не знает, ведь все внимание жителей острова направлено на этот чертов супермаркет... В преступники.. Им ничего не остается, как убрать последних свидетелей своих злодеяний, и вернуться незамеченными домой, к своим женам, продолжить свою размеренную жизнь, скрашенную вырученными деньгами за эту операцию.
"Нет..."- к моему горлу вновь начинает подкатывать тошнота,- "Неужели все и впрямь так плохо?!"
Наконец-то и до моего подсознания дошло, что мы изначально были в ловушке, из которой нет выхода. Почему власти не начнут штурм здания? Почему не проберутся тайком в здание через любой другой вход, ведь он здесь не один?! Это все очень странно. Слишком странно и находится за гранью моего понимания. Воспаленный от боли и холода мозг отказывается сложить все детали картины воедино.
- Мы должны выбраться отсюда,- ели слышно говорю я Аннете, столкнувшись с ней взглядом,- Не знаю как, но должны.
Отбросим в сторону абсолютно ненужные сейчас размышления. У меня будет куча времени на то, чтобы найти ответ на загадку, если мы выберемся отсюда. Глаза начинают в очередной раз беспомощно оглядывать помещение, будто пытаясь уловить что-то, что не заметили в первый, второй, десятый раз. Бесполезно... Отсюда нет выхода.
"Нет, не может такого быть, ищи, ищи, Винчестер!"- кричит мое подсознание, сотрясаясь  от холода, доносящегося из...
Сквозняк! В помещении явственно ощущается сквозняк! А раз есть сквозняк, значит и его источник где-то поблизости. Я вновь кручу головой, но теперь уже по потолку. Обшариваю каждый его сантиметр, пока не замечаю край решетки, выглядывающий из-за выстроенных до самого потолка коробок. Выход все это время был здесь!
- Смотри!- горячо шепчу я Аннете,- Вентиляция!
От волнения сердце начинает биться быстрее. Выход есть. Он есть! Нам нужно только лишь устранить препятствие в виде коробок, снять крышку и забраться туда.. Если только мы сумеем сделать это до того, как четверо вооруженных парней ворвутся сюда и убьют нас.

Легкие схватывает железная хватка, стоит мне пошевелиться. Кислород с шумом и явным трудом проносится по венам и перед глазами начинают мелькать звездочки. Я собираю остатки воли в кулак и встаю. Земля тут же начинает опасно крениться у меня под ногами. Я уже предчувствую скорое падение.. Меня мутит, от запаха, от вкуса крови. И нет больше сил...
Я не смогу. Это слишком сложно. Я всего лишь человек. Я потерял слишком много крови и продолжаю терять ее... Чувствую, как кровоточит повязка на моем плече. Мои мысли становятся бессвязными, движения тоже. Если бы я знал раньше, как трудно быть человеком, когда от тебя требуются нечеловеческие усилия. Как трудно быть сильным, когда сил уже не осталось. Когда жизни двух невинных людей зависят от тебя. И только от тебя.
"Как ты будешь жить с этим, Крис? Как ты будешь жить дальше зная, что они погибли из-за тебя?"- мое подсознание несет полнейшую чушь. Оно опьянено болью и слабостью. Жить? Какая может быть жизнь, если я сдался уже сейчас? Я не могу. Я слишком слаб. Прости, Аннета. Я закрываю глаза. Все ощущения разом покидают меня. Слух, зрение, чувство времени... Остается лишь холод бетонной стены, пробирающий насквозь. Так просто представить, что тебя не существует. Так просто сдаться. Отказаться от всех своих прежних мыслей, обещаний и слов. просто перестать бороться. В конце концов, не из всех ситуаций есть выход? Иногда обстоятельства просто сильнее тебя. Иногда они поглощают тебя с головой, проглатывают, как маленькую беспомощную мушку, и как бы ты не пытался, как бы не старался выбраться, ты не сможешь этого сделать. Из этой тягучей жижи, поглотившей тебя, не смесить масло. Ничто не поможет тебе удержаться на поверхности.
- Эй,- я чувствую, как мягкая рука касается моего плеча,- Крис. Ты сможешь, слышишь? Не смей сдаваться!
Я моргаю. Разжимаю веки и вижу перед собой ели заметный силуэт. Это женщина. И ее голос до боли знаком. Ее голос - это то, чего тебе так не хватало все эти месяцы. Это твоя женщина. Твоя жена.
- Не смей сдаваться!- громче повторяет она прежде, чем исчезнуть.
Я вновь моргаю, пытаясь разглядеть следы своей галлюцинации, но их нет. Не знаю, какие игры затеяло мое подсознание, но, похоже, что оно на верном пути.
Сдаться или бороться? Никогда прежде этот выбор так остро не вставал передо мной. потому что ни на секунду не задумываясь я выбирал второе. Наступал на горло самому себе, своей слабости, своей человечности и боли. Своим страхам. Когда все вокруг говорили, что этот человек обречен и ничто не может его спасти, я добивался безнадежной по их мнению операции и буквально вытаскивал его с того света. Сдаться сейчас? Так просто и так заманчиво... Но что мешает мне просто взять и сделать то, что я должен сделать? Оторвать свое тело от стены. Взять коробку. Затем другую. Расчистить нам путь на волю. И ползти, ползти к свободе. Ползти к жизни. Странно... Стоило этой мысли возникнуть в моей голове, как что-то уничтожило преграду. Ту, что болью сковывала мое тело. Я смог оторваться от стены и не упасть. Перенести одну коробку, а за ней следующую. Я не думал о том, что я должен делать. Я просто делал. Аннета даже не заметила той внутренней борьбы, что только что разворачивалась во мне. Все потому, что для меня она заняла часы, для нее же каких-то пару минут. Я же потерял власть над временем, помните?
Впервые за эти несколько часов я ни о чем не думаю. Я не считаю минуты. Не прислушиваюсь к тому, что творится за дверью, хоть и волнение там разгорелось нешуточное. Я просто перемещаю коробки. Знаете, я даже успел свыкнуться с болью. На самом деле, ее можно терпеть. Стерпеть можно все, главное быть уверенным в том, что это того стоит. Когда путь наконец-то расчищен, мы забираемся в вентиляционный проход и задвигаем за собой решетку. Как раз во время. В этот самый момент дверь слетает с петель и преступники врываются в комнату, ставшую нашим убежищем. Но мы этого уже не увидим. В наших сердцах вновь горит огонек надежды. Надежды на спасение. Мы выиграли немного времени и теперь все зависит от того, куда приведет нас этот "тоннель".
Я ползу вперед. Ползу, не жалея своего тела. Ему итак уже неслабо досталось, ничего не стоит потерпеть еще чуть-чуть. Я уже чувствую такое приятное, освежающее дыхание зимнего воздуха.. Или это вновь всего лишь мои галлюцинации? Не важно.. Главное, что это заставляет меня ползти еще быстрее на грани своих возможностей.
И вот перед нами появляется первый поворот. Маленькое окошко света притягивает к себе наши взгляды. Я замираю на секунду... и ползу дальше. Не проходит и нескольких метров, как появляется еще один поворот. За ним третий. Но я больше не останавливаюсь. Это как русская рулетка. Здесь либо пан, либо пропал. Один из этих поворотов может привести нас к выходу, а все остальные... В ловушку. Слышите? За нами нет погони. Никто не карабкается по вентиляции вслед за нами. А все почему? Да потому, что они догадались, куда мы могли пропасть из наглухо запертой подсобки. И теперь они вновь бегают по супермаркету и ищут. Ищут решетки в одну из которых мы рано или поздно спустимся.
Четвертый. Пятый. Шестой. А мы все ползем и ползем. Что-то подсказывает мне, что выход должен быть последним. Наших преследователей явно меньше, чем 6. 6 окошек, которые я успел насчитать. Какое-то из них явно никем не охраняется. Но я не хочу, не хочу вновь возвращаться в супермаркет. Не хочу больше этой гонки, этого адреналина в крови. Я хочу, чтобы все это кончилось. Я хочу на волю.
Вот оно. Сколько времени прошло, пока перед нами наконец не вырос тупик? Тупик и последний поворот. Он уже не подмигивает нам светом. Таким приятным теплым огоньком. В конце его зияет мрак. И я не имею и малейшего представления о том, куда он нас приведет.
Остаются лишь считанные метры, но я непроизвольно замедляюсь. Напрягаю слух, пытаюсь уловить хоть малейший звук, который мог бы подсказать нам, что мы все сделали правильно. В нос бьет соленый морской воздух. Я с шумом глотаю его, будто в последний раз. Тишина. Я не слышу даже ветра. Одни лишь запахи, только они для нас сейчас ориентир... Я замираю последний раз и ели слышно шепчу Аннете:
- Готова?
Я не знаю, куда приведет нас этот тоннель. Может быть в ловушку. Может, он изначально был ловушкой. Но другого выхода нет. Я не хочу возвращаться. Не хочу вновь становиться участником русской рулетки. Здесь либо пан, либо пропал..
Осторожно поднимаюсь на локтях и перемещаюсь вперед. На секунду замираю. Прислушиваюсь. И еще один шажок вперед. Сердце громко стучит в висках. Адреналин будоражит кровь... Неужели, все было напрасно? Неужели это засада? Неужели... Очередной шажок и меня срывает вниз. Я быстро качусь вниз по наклонной поверхности тоннеля вперед лицом. Секунды, кажущиеся мне вечностью. И вот мои руки соприкасаются с хилой решеткой, срывая ее с петель. Я вылетаю из трубы прямо в лужу. Мокрую, холодную лужу. Со всех сторон меня теснит тьма. Промозглая тьма зимнего дождливого вечера. В ту же секунду за мной вылетает малышка и Аннета, которых я успеваю принять в свои объятья.
Господи! Неужели мы на воле? Неужели спаслись?! Я, не веря своим глазам, осматриваюсь по сторонам. Похоже, что нас выкинуло на задний двор супермаркета. Здесь тихо и не видно ни одной живой души. Но мы свободны, слышите? Свободны!
Из вентиляции начинает доноситься грохот. Рано радуешься, Кристиан, хоть вы и на свободе, но еще не в безопасности.
- Бежим, скорее,- я подхватываю девочку, а раненной рукой хватаюсь за ладонь Аннеты. Ноги сами несут меня в центр. Туда, где люди. Туда, где нам помогут. Сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди, когда мы выбегаем на оживленную улицу. Первая попавшаяся дверь - какая-то кофейня... Я открываю ее и с разбегу приземляюсь на пол. Сердце еще стучит в ушах, оглушая меня. Я падаю и тяну за собой девочку и Аннету. Заключаю их в объятья. Господи, мы выжили! Я не могу до конца поверить в то, что мы выжили! Шокированные посетители не сводят с нас глаз. А мне плевать. Я плачу и не скрываю этого, прижимая к себе двух людей, что прошли со мной через весь этот ад...

Все смешалось. Острый, пробирающий до костей запах соленого моря вперемешку с запахом моей крови и свежесваренного кофе. Страшный звон в ушах и пульс, мой собственный пульс, будто сошедший с ума. Я еще в сознании, но толку от этого чуть. Я не понимаю, где я, что со мной и что нужно делать дальше. Аннета что-то спрашивает у меня. Я киваю в ответ, хотя и не уловил смысла вопроса. Единственная мысль, что заставляет меня держаться - это страх напугать их, Анну и маленькую девочку, своей внезапной, но такой предсказуемой отключкой. Посетители этого заведения должно быть в шоке. Видели ли они когда-нибудь что-то подобное? Мокрые, с ног до головы в крови мужчина, девушка и ребенок вваливаются в дверь кофейни посреди обычного, ничем не примечательного ужина. Они, кажется, не замечают ничего и никого вокруг, а этому парню совсем плохо. В то время, пока вы здесь мирно распиваете кофе, где-то за углом лежат тела безвременно ушедших из жизни людей, таки же, как вы. Холодные, на лицах которых еще можно прочесть предсмертные эмоции. Предугадать, о чем они думали за секунду до того, как пуля пронзила их сердца. В то время, как вы здесь распиваете кофе, десятки семей осиротели. Лишились любящей матери, отца, горячо любимых детей. Возможно, даже кто-то из вас. Но вы еще не догадываетесь об этом. Вы мирно попиваете кофе, хотя нет ,вру. Теперь вы несколько удивлены разворачивающемуся у вас на глазах спектаклю. Откуда эти трое такие? Что произошло? Вы удивленно таращитесь на них, но не решаетесь задать вопрос или предложить помощь. Вы все уверены в том, что вас это не касается и не коснется. И будто боитесь за свои шкуры, боитесь подцепить заразу несчастья, едва прикоснувшись к ней.
Пальцы Аннеты вновь на моем плече. Снимают промокшую в конец повязку и я чувствую, как запах крови заслоняет собой все остальное. Он кружит голову, в которую видимо под воздействием стресса забирается глупая мысль - будь здесь вампир, ему бы было, чем поживиться. Какая глупость, вампиров ведь не существует. В противном случае его бы ждал здесь отличный улов. Аннета накладывает жгут мне на руку, пытается остановить кровь. Казалось бы, мы в безопасности, мы среди людей, а не заперты в подсобке супермаркета, но по-прежнему только она рядом, только она пытается мне помочь. Мы так хотели свободы, так стремились вырваться, надеялись на помощь в то время, как могли рассчитывать только на самих себя...
Я пытаюсь сосредоточить взгляд на чем-нибудь. Например на входной двери, над которой небольшой китайский колокольчик пошатывается на едва ощутимом ветру, издавая при этом звон. Наверное, нужно встать, наверное, нужно куда-то идти, не сидеть же так на месте? Но я не успеваю завершить ход своих вяло текущих мыслей, как звон колокольчика становится громче от внезапно подхватившего его порыва ветра из раскрытой двери. В кофейню один за другим вошли несколько работников скорой помощи, а за ними... просто валом повалили репортеры. Стоило первым оторвать меня от пола, как вторые окружили Аннету. Стервятники. Где же вы были, пока мы были заперты в супермаркете и почему так быстро оказались здесь? Не иначе, как кто-то из посетителей кофейни успел позвонить на телевидение в перерывах между разглядыванием нас с Аннетой, распластавшихся по полу.
- Мы ведем прямой репортаж прямиком из кофейни, куда буквально 15 минут назад ввалились трое людей...- до моего еще работающего сознания долетали обрывки фраз одной из репортеров,- ... окровавлены... серьезно ранен... девушка и ребенок... намерены узнать все подробности...
Я все глубже и глубже проваливался в пучину из звуков, гулко стучащего пульса, удушающего запаха крови и кофе. Как не вовремя! Последнее, что я успел сделать прежде, чем провалиться в беспамятство, это схватить Аннету за руку. Надеюсь, очень надеюсь на то, что она смогла отбиться от назойливых репортеров...
...Мне в глаза бьет настойчивый луч света, пробивающийся сквозь неплотно задернутые занавески. Я часто моргаю и потираю глаза, пытаясь придти в себя. Первое, что улавливает слух, это размеренный гул больницы, которая никогда не спит. Единственная на весь остров центральная больница. Многоэтажное современное здание, оборудованное по последним технологиям. Я пять лет работаю здесь, но ни разу мне не доводилось быть ее пациентом. Постепенно привыкнув к свету, я начинаю осматриваться. Замечаю, что одет в стандартную ночную рубашку, а на моем плече тугая повязка. Боже, рука на месте. Я уже опасался, что из-за потери крови ее ампутируют... В таком случае я мог бы распрощаться со своей работой, какой из меня хирург с одной-то рукой? Потом взгляд упирается в капельницу, по которой в мою кровь поступает прозрачная жидкость. И наконец я замечаю Аннету. Она свернулась калачиком в кресле возле моей кровати и спит. На лбу девушки маленькая ссадина, заклеенная лейкопластырем. В мою голову тут же врываются непрошенные воспоминания вчерашнего вечера, которые я, чувствую, буду пытаться забыть до конца жизни. До сих пор не могу поверить в то, что все закончилось...
- Аннета,- тихо зову ее я, дергая за край бежевого пледа, которым укрыта девушка,- Проснись.
Она почти сразу открывает глаза, будто только и ждала момента, когда я очнусь.
- Привет,- устало улыбаюсь ей,- Ты в порядке? Куда они дели девочку?