Обычный рабочий день. Обычная идиотская погода. Непонятная. То ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет. Вроде солнце светит, а вроде его и нету…. Хотя в лаборатории его никогда нет. Она же под землей. Поэтому здесь тоскливее раза в два, чем наверху. Придешь и сидишь. Как будто тебе делать нечего. Одни бумажки читаешь, другие рисуешь. Кроликов здесь теперь увидишь не часто. Что-то их сюда не тянет. И приходится пинать балду пол рабочего дня. Так и со скуки умереть можно…. Ни тебе кровавых экспериментов, ничего. Лишь тишина подземелья.
Серые стены и тусклый цвет. Знаете, что напоминает? Психушку. Когда-то ещё студентом Блейз побывал вот в таком же заведении. Под конец дня ему казалось, что он сам не в ладах с собственной головой. Частично он оказался прав.
Стол абсолютно пуст. Всё сдал в архив. А новое не принесли. «Где Лиану носит?! Она там умерла по дороге или как?!» девушка ушла ещё полчаса назад. И её всё не было. Блейз уже весь истомился. Ему было скучно. За время её отсутствия он успел разобрать четыре ручки и сломать парочку карандашей. А так же оборвать половину листочков у того цветка, что потихоньку чичеревел в углу. Вобщем сделал всё, что мог. А её всё нет и нет. Канула в небытие…. запропастилась…. Её съел дракон?!
- Ахха, вернулась! С чем пожаловала? – стоило двери открыться.
- да ну тебя. Следующий раз сам пойдешь за своей документацией, тебе же надо.
- Не гунди, Лиана, - он подошел к столу и заглянул девушке через плечо, - что там?
- Иди-иди, читай. Пока только два.
- Ммм, два, - сказал Блейз с грустью в голосе.
- Целых Два, - сделала ударение на слове «целых».
- Ладно, ладно, давай, - он забрал у неё папки и с довольным лицом плюхнулся в кресло. Которое неприменуло развернуться.
- тьфу на тебя, - обратился мужчина к живой мебели, - не мог ровно постоять?
Но стул почему-то не ответил. Он не хочет с ним разговаривать?Какой вредный стул. Весь в него.
- Не интересно, - Блейз сразу убрал верхнюю папку в дальний угол ящика в столе, - а вот это ничего. Сверху, по крайней мере.
- дай мне тогда ту, верхнюю.
- Тебе не положено. У тебя вон цветок засыхает, - он быстро перевел тему с документов. А сам, не глядя на Лиану, уже читал.
- Какой же ты вредный!
- Ну, ты тоже не подарок, ладно-ладно. Только с начала его полей.
- Убери мусор со стола, а то кого-нибудь инфаркт хватит.
- Тебе мешают мои карандаши?! Они же такие милые. И вообще в моем кабинете ещё ни разу никого кондрашка не хватала, разве что тебя, - Блейз оторвался от папки и продемонстрировал свою ослепительную лыбу.
- Ладно, работай, сейчас сама всё уберу. Тебя не допросишься.
- Ходить надо было меньше, тогда бы убирать не пришлось, - пробубнил мужчина себе под нос.
«Девушка. Вот их и надо. А то подсунула мне мужичка какого-то! Не хочу я с ним работать, наработался уже с такими. Да у него же на фотографии крупными буквами написано «ШИЗОФРЕНИЯ». А она мне его тащит! Уфф, следующий раз точно сам пойду, это хорошая идея.
Кейт Брук….  мммм…. молодая совсем… и что она забыла на острове? что-то я не о том. Так первую страницу я пропущу, она сама мне всё расскажет. А вот концовочку почитаю»
Конец был самый интересный. Биография. По ней Блейзу нравилось делать предположения о психологических предрасположенностях. «Что же ей подарить?»
Через полчаса раздался стук. Довольно робкий.
- И чего ты мне не сказала, что она сейчас придёт? – кивком головы указал на фотографию на папке.
- Ты не спросил, я не сказала.
- Открывай.
Блейз мигом убрал папку в стол. Открыл новую карточку. И перевел взгляд на дверь:
- Проходи, садись, Кейт.

-Откуда вы меня знаете? Что я здесь делаю? Как я сюда попала? почему я ничего не помню?
«Я читал твоё досье, ты здесь ради экспериментов, хотя мне жаль отдавать тебя туда, но иначе мне голову оторвут,  и потому что так надо» Ответить? или не стоит? А она выглядит напуганной. Ей действительно страшно. Правильно, лаборатории стоит бояться. Лучше лишний раз её не пугать такими ужасными словами, как «эксперимент».
В голове снова всплывает вопрос «как я сюда попала» то есть, это не её воля? С каких пор стали насильно забирать? Совсем что ли лишились той части, что думает? Это ведь нарушение прав человека. Ах, да, лаборатории же абсолютно пофиг на эту как бы неважную деталь. Человек, то есть в данном случае подопытный кролик, создан специально для них. Для их утех. Они считают, что они здесь самые важные, а остальными и нечего дорожить. Вот это и бесило. Возомнили себя пупами земли, что, естественно, абсолютно не так, и повелевают миром.
- Не бойся, в моём кабинете тебе ничего не угрожает, - он поставил ударение на конец предложения.
Да, здесь у него она была в безопасности. Здесь не проводили опыты, здесь не делали абсолютно ничего. Лишь только разговаривали. Иногда проводили осмотр. А так…. он бы её вообще с радостью отпустил на волю, но раз здесь её досье, то она обречена….
Блейз глазами упросил Лиану свалить из кабинета.
- У нас спирт закончился и бинты, я сейчас приду, - девушка вышла из кабинета. Уф.
- Давай, Кейт, ты мне расскажешь сейчас все по порядку. Времени у нас много, так что.
Она же ещё не знала о том, что задержится здесь надолго. Минимум на десять дней. Если повезёт.
По мере того, как Кейт говорила, Блейз всё больше проникался к ней. Ему стало жалко её, а к лаборатории наоборот возникла жгучая ненависть. Ему хотелось пойти и зашибить всех, кто осмелился причинить ей зло. С каких таких щей? А…. Раньше такого не было. Ну злился, ругался на бесчувственных учёных. Ведь те, кого они похищали, были чьи-то дети, чьи-то мужья и жены, чьи-то родители. Люди – которые были важны для других. А их, преждевременно отключив, тайно увозили…. А теперь… это она так на него подействовала?
Первым делом, как только Кейт вошла, он оглядел её всю с ног до головы. Светлые волосы, серые глаза. Четко прорисованные черты лица. «А она красивая» - сразу же промелькнуло в голове. Среднего роста. Ладная фигурка. Всё при ней. И кажется такой теплой…. так бы и обнял
и сейчас он смотрел на неё. Думал. Взвешивал все варианты. Отпустить? Пожертвовать всем ради неё? Слишком дорогая цена. Ему не нужны проблемы с учёными. И так хватит того, что на него половина кроликов зуб точат.
Учёные – это такой противный и непонятный народ. Они пытаются заглушить в себе человечность, спрятать свои эмоции. Только вот Блейз тут уже три года, а всё ещё не научился скрывать и убивать ни то, ни другое. Постоянно что-то вылазит. Только не хватало ещё плакать над трупами бедных убитых куриц в магазине, ну или коров. Или баранов. 
Блейз с детства тянулся к людям. Ему хотелось помочь им, даже просто развеять их скуку. Поэтому он не прогадал, когда шёл на медика. Только вот одна проблема – не ту дороженьку выбрал. Зря, зря он пришёл к учёным. С такой любовью к людям нечего ему там делать. АБСОЛЮТНО. Его место среди нейтралов, в больнице. Он должен спасать, лечить людей, а не калечить их. Глядя на таких, как Кейт он начинал сожалеть о сделанном. Но что сделал – того уже не исправишь. Зато, в его силах помочь ей.
- Ты ещё долго будешь? – в двери показалась темная голова.
- Тебя стучать учили? да, ещё долго. Я сам её приведу, - голова ушла.
- У нас ещё есть время, и мы его потянем. Не хочу я отдавать тебя на эксперименты…. – он посмотрел на неё, - только не пугайся. Знаю, слово «эксперимент» на всех устрашающе действует. Можно говорить «опыт», но от этого не легче.

Ты сидишь и смотришь на неё. И думаешь. Она та, которая по воле рока станет твоим кроликом. Твоим подопытным. Тем, кого ты поведешь до конца. Ты будешь следить за её состоянием, смотреть. Наблюдать. А однажды ты заметишь изменения. Однажды ваши эксперименты убьют её. Это будет бомба замедленного действия. Она не умрет легко, просто однажды не проснувшись. Она будет умирать долго и мучительно. А ты? Ты ничем не сможешь ей помочь. Ты сможешь только смотреть, как она медленно угасает на твоих руках. А потом? Потом она уйдет. А ты останешься тут. И уже в сотый раз будешь терзать себя. Будешь мучиться. Твоя душа будет страдать. Но ты никому этого не покажешь. Только лишь этому ты научился тут. Лишь это ты умеешь скрывать от других. Тебе не должно быть жалко. Не должно быть больно.  Это ведь просто подопытные кролики, которых и привезли-то для экспериментов. Никто не обещал им долгую и счастливую жизнь.
Он помнит. Он слишком ярко помнит. Девушка. Она была красивая. И всегда очень печальная. Она не боялась смерти. Она не боялась ничего. Ей было не страшно. Она была похожа на ангела. Она говорила с ним. Даже перед самой своей смертью.  Ей было уже тяжело дышать. Её губы всегда были полуоткрыты. Она говорила с ним. Он сидел с ней часами. Это было всё, чем он мог ей помочь. Она умирала долго и мучительно. Тогда сыворотка была плохо разработана. Теперь её улучшили. Но не на ком было испробовать свой опыт. Блейз понимал, что они положили глаз на Кейт. Она молода. И физически здорова. Гены чудесные. А почему бы и нет? Нет, он не хочет. Он не отдаст её туда. Он слишком боится после прошлого неудачного опыта? Да, наверное. Слишком сильно запечатлелась Евангелина в его памяти.
Нет. И все. И точка. Он оставляет её на своем попечении. Пусть хоть все начальство хором взорвется на маленькие клочки.
-Как вас зовут? Прошу отпустите меня…Прошу вас!
- Я не могу, Кейт. Хотя, конечно, нет ничего не возможного. Но на тебя положили глаз высшие силы. Если я сейчас заикнусь, мне не жить. В принципе и тебе тоже, - говоришь четко. Твердо. Но и сожаление чувствуется в твоем голосе. Сожаление, которое ты пытался скрыть.
Он не дал ей своего имени. Почему? Потому что не хотел. Не желал этого. В отличие от Евангелины, он не сможет быть с ней всё время рядом. Это будет…. ммм…. подозрительно? Да, наверное.
Вернулась Лиана. Она прервала поток его бешенных мыслей и слишком бурных эмоций.
Ты не уверен в себе. Ты не уверен в них. Ты вообще не уверен. Отворачиваешься. Не допускаешь до себя её мольбы. И срываешься. Ты срываешь тормоза. Всё. Она заполнила твоё сердце. Так, что ты готов на всё. Решительно встаешь. И, командным голосом, требуешь:
- Возьми у неё кровь, я сейчас приду, - смотришь в её испуганные глаза и заверяешь своими, что всё будет хорошо, хотя сам ты в этом не уверен. Совсем не уверен.
У Лианы поднимаются брови, она смотрит на тебя, как на больного. Она не понимает, что произошло. Почему из-за какой-то девушки, которую ты видешь в первые, ты так разбушевался. Она ведь знает тебя. Она знает, что твои глаза, ставшие почти черными, не к добру. Что твои нахмуренные брови и упрямо стиснутые губы не сулят ничего хорошего.
Подходишь к двери. Смотришь на двух девушек. Обе они в шоке.
- Ну же, Лиана. Чем я таким тебя поразил? Она начинает действие. Мягко берет её за руку и уводит. Теперь, не видя их глаз, ты можешь идти.
Блейз решительным шагом пошёл к концу коридора. На вопросы друга ответил молчанием. Даже ухом не повёл.
Ты врываешься в кабинет к начальнику. Смотришь на него. Упрямость сквозит в тебе. Он уже знает, что связываться и спорить с тобой бесполезно. Так же как и доказывать что-то. Ты никогда не отступишь.
- Что вы собираетесь с ней делать?
- С кем?
- Боже, а то вы не знает. Её зовут Кейт.
- Ааа, Кейт Брук? Молодая девушка, недавно привезенная?
- ДА! – рявкаешь ты. Ой, зря. Лучше бы с начальством ты был помягче.
- Чего это ты так разгорячился?
- Вы собираетесь испробовать на ней А16 - 54? Ту самую, которая уже угробила всего лишь восьмерых?
- Её доработали, а Кейт идеальный образчик.
-Понятно, а изменить ничего нельзя? Почему пока не оставить её в покое или провести что-нибудь мирное и безопасное? Мы не можем утверждать, что её организм примет подобные сыворотки, - ты пытаешься отдалить огонь.
- Нам нужны исследования именно по этой сыворотке. И если она не подействует, то смерть ещё одной девушки не сделает погоду в доме. Так что. Она нужна нам сейчас, как воздух.
Ты чувствуешь, как накаляешься. Ты не понимаешь их логики. Зачем недоработанную сыворотку пихать людям? Они ведь живые, они же чувствует. И им больно и страшно.
- Тебе понравилась эта девушка, и ты решил оградить её? – резкий голос в накаляющейся обстановке. Ты молчишь. Потому что это так. Здесь нечего отрицать. А подтверждение читается только в твоем приходе сюда.
- Считай, что у тебя ничего не вышло. Пока же за заботу ставлю тебе высшую оценку. Иди и подготовь её.
Идёшь. Думаешь. Скрипишь зубами. Хочется уничтожить здесь всё к черту! Почему? За что?
Возвращаешься в кабинет. Она уже сидит на прежнем месте. Ты садишься напротив и начинаешь говорить. Пока ты шёл, в тебе нормализовалось спокойствие. Ты спрятал все эмоции, которые были. Но ты не перегорел. Ты всё ещё хочешь защитить её, уберечь, закрыть собой….
- Меня зовут Блейз. И наблюдать тебя буду я. Но. Все операции и все назначения провожу не я. Так что. Я лишь марионетка в чужих руках, которая будет смотреть, за реакцией.
Тебя выбрали. И привезли сюда. Не по твоей воли. Им слишком понравилось твоё ДНК, оно идеально. Эта сыворотка. Она рассчитана на таких. Но. Для многих – ты умолчал, что для всех – она смертельна, - говоришь твердо. Чтобы не сорваться. Тебе и так её слишком жалко, чего не должно быть между учёным и его кроликом.
Ты видишь слезы в её глазах. Но она уже молчит. Она уже понимает, что огонь, идущий на неё, не избежен. Она либо выживет, либо станет сильнее. Ты встаешь. Подходишь к ней. Поднимаешь её. Прижимаешь к себе.
-Всё будет хорошо, я знаю, ты справишься, - не слишком уверено? Нет. Но лучше, если хотя бы сейчас ты вселишь в неё уверенность. Уверенность, что всё действительно будет хорошо.

Твоё сердце…. За всё время работы оно обросло панцирем. Тебе не было больно, тебе не было жалко, тебе не было грустно. Только изредка. В минуты чьей - нибудь смерти. Только тогда. Только тогда ты осознавал, на что обрекли человека. И больше никогда. С каждым разом ты замыкался в себе всё больше и больше. Ты защищался, как мог. Ты убирал эмоции с лица. Стирал их из памяти. Ты рвал душу на мелкие кусочки и забывал про них. Ты уничтожал себя сам. Ты работал ночами, сутками не выходил из кабинета, дичился людей. Ты вынужден был забываться. В работе. Идти домой было бессмысленно. Там ты был один. Только ты, твоя душа и твоя совесть. Задавал ли ты себе вопрос «почему»? И не раз…. Ты бесконечно много раз задавал его себе. Но у тебя не было ответа. Ты и до сих пор не знаешь его. Как так вышло, что ты, человек, который давал клятву не причинять людям зла, нарушаешь её каждый божий день? Как так вышло, что ты, там, стоя на пороге выпуска, обещал помогать нуждающимся, а сам калечишь  их ещё больше? Как такое могло случиться? Ты же сам выбрал эту стезю, никто тебя не толкал. Никто. Ты сам пришел сюда…. Сам сделал это и с собой и с другими людьми. Неужели в тебе не осталось жалости? Неужели ты настолько заглушил себя, что совсем ничего не чувствуешь? это так…. это действительно так. К сожалению, здесь не твоих родителей, которые подсказали бы тебе, что делать. Которые сказали бы, что ты не прав. Но их здесь нет. А ты, воспитанный в вере, забил на церковь, на единственное место после родителей, которое смогло бы разбудить тебя. Да ты забил на неё, честно признайся. А раньше помнишь, ты находил успокоение в храме? Помнишь, там тебе становилось легче, чтобы не произошло? Помнишь, смерть Сары? Тогда ты тоже не вылазил оттуда. Ты никого не подпускал к себе, но ты не топил своё горе в вине, потому что не умел, ты мог лишь сидеть в церкви на лавочке и слушать. Часами…. А в спасительную силу любви ты не веришь…. Потому, что ты не веришь, что однажды сможешь полюбить….
Люди верят врачам. Люди верят в эту профессию. Они верят в то, что когда им нужна будет помощь, им её окажут. Но нет. Покажи людям лабораторию, и они навсегда утратят веру в спасительную медицину. Помнишь, ты сам когда-то верил? но эта вера перегорела, когда умерла она. А они ничего не смогли сделать. Из-за ошибки в диагнозе. Они даже не смогли верно прочитать его…. Они даже нашли себе оправдание, обвинив в этом тебя. Но ты-то знаешь, ты то помнишь, как было на самом деле. Нет хуже врача, который придумывает себе оправдание, если действительно виноват. Так и скажи, что виноват. Не перекладывай на другого. Ты же сам выбрал профессию врача, почему же тогда ты не хочешь взять всю ответственность за содеянное на себя? Почему???
Кейт. Она плакала. Вот и в ней погасили веру. Факел потушен. Раз и навсегда. Она ведь тоже медик. Но…. теперь она сама же будет страдать от рук врачей. Свято верить, это ещё ничего не дает. Ты ведь тоже верил? Но твоя вера угасла, почему ты и до сих пор здесь. Ты до сих пор ничего не понял. Ни-че-го. Тебе нужно объяснять, как маленькому ребёнку.
она, она сняла с его сердца этот панцирь. Ему стало действительно больно. Больно, как никогда. Ты же не будешь задавать вопрос «как ей это удалось?», не правда ли?
-Скажи…. а будет больно? Что я буду чувствовать, когда они начнут свой эксперимент?
Ты знаешь, как всё будет. Потому что именно ты в прошлый раз ввел эту сыворотку, от которой до сих пор нет блокировщика. Его не придумали. А им и не надо….
- При моменте введения тебе не будет больно. А потом, твой организм начнет меняться. Либо в лучшую сторону, либо в худшую. И тогда да, будет больно. Кажется, будто тело разрывают на кусочки. Каждая клетка меняет свой состав. И всё будет зависеть от того уцелеют они или разрушаться. «В прошлый раз они распались. И её организм не справился. С начала отказали почки…. Затем начали разрушаться печень и легкие. Даже у нас, вроде бы в стерильном помещение, она подхватила инфекцию. Она была слишком слаба. А через два дня она умерла от сепсиса». Если они уцелеют, ты станешь сильнее. А если разрушаться, ты и сама знаешь, что будет. Ты знаешь, как умирают люди от тяжелых заболеваний. «И сепсис покажется конфеткой. Нежели, когда начнутся разрушаться легкие. Человек просто задыхается….» Но ты ведь сильная. Ты должна хотя бы попытаться справиться. 

Вы сидите напротив друг друга. Как в самом начале. Только теперь вы смотрите немного иначе. Она знает, что ничего хорошего не будет. А ты чувствуешь облегчение оттого, что сказал, не нарисовав ей волшебную чудесную сказку. Ты вообще не любишь не сказки. Потому что они не совпадают с реальностью. В жизни не бывает такого. Их придумали, чтобы лишь запутать всё ещё больше. Чтобы запутать детей. Хотя…. Оно, наверное, и правильно. Ты же не будешь малышу рассказывать всю правду жизни. Он сам её узнает. А пока пусть верит, что в итоге будет happy end….
- Когда начнутся процедуры?
- Скорее всего, завтра, - чистая правда? Да. Не хочешь врать. Она же сказала, что не любит. А ты? ты тоже не любишь. Совсем-совсем. Да и что врать, пусть будет готова. Чтобы не было, как снег на голову.
- Что будет, если сыворотка не убьет меня? Что если я выживу? Я смогу уехать домой? – она знает, что её не отпустят. На ней продолжат ставить опыты. В лучшем случае поселят где-нибудь, в худшем будет жить в местной палате. Хотя нет. В палате она не останется. Ты не дашь.
Ты отрицательно качаешь головой. Метаешь взгляды из угла в угол. Ты чего-то ищешь? нет. Ты просто не встречаешься с ней глазами. Боишься? Да. Тогда просто уйди…. Нет. Будешь с ней. У неё никого нет. Будешь с ней.
- Знаешь ...Пожалуйста... Если мне будет плохо.. Да и вообще ... Говори со мной? Прошу.. я боюсь... очень сильно боюсь...Я не хочу умереть.. Я боюсь одиночества.. Прошу...
- Ты могла бы не просить об этом. Я не оставлю тебя одну, - толку сидеть здесь? Встаешь.
- Идём, я отведу тебя в палату, - ты делаешь это сам? Ты не просишь об этом другого? Нет. Лучше покажешь сам.
Они вышли из кабинета в тускло освещенный коридор. Сворачиваете налево. Идти вам недолго. В этом однообразном коридоре ты знаешь всё назубок. Тебе не нужен ориентир. Ты знаешь, что там за следующим поворотом начнутся палаты. Они все закрыты. Как камеры для узников. Но там и сидят узники.
Вводишь её в палату. Там тоже всё однообразно. Это место станет её временным домом. Лучше домом, чем последним пристанищем.
- Ты не бойся. А я. я скоро приду, - оставляешь её одну. Думаешь. Представляешь, как она себя сейчас чувствуешь. 
кабинет. Садишься к микроскопу. Смотришь всё сам. Она чиста, как младенец. Снова думаешь. Берешь пробирку. Добавляешь туда сыворотку. Ставишь назад. Завтра посмотришь, что произойдет. А может сегодня ночью. Ведь ты же не собираешься уходить. Ты давно уже не уходишь. Тебе как будто нравиться ночевать тут.
- заполнишь все документы. И можешь быть свободна.
- А сам?
- Ты же знаешь, документы – это скучно.
- Значит только документы?
- Да, Лиана, - она привыкла, что одним заданием он никогда не обходится. Но что он сделает, если уже все готово?
*
- Я же говорил, что вернусь, - твое настроение повысилось. Что же теперь слезы лить? Клясть судьбу? Проклинать всё? Будем относиться как к неизбежному. Пока всё хорошо. А что завтра будет, то будет лишь завтра.
- Здесь слишком однообразно, не правда ли? И кто придумал скопировать больницу для душевно больных? – пока не задаешь серьезных вопросов. Видишь, что она расстроена и на пределе. Тебе нужно, нужно её растормошить. Отвлечь от всего этого.
- Пошли погуляем? у нас тут не тюрьма. По крайней мере, гулять можно, - берешь её за руку и ведешь к выходу. Ты не спрашиваешь, хочет она или нет. Возможно, она и не хочет. Но находясь вне здания, она сможет отвлечься. И расслабиться.
вы идете по тропинке. Удивительно, но разъяснело. Уже и жить охото. Солнышко светит. Перистые облака разрывают небо на много кусочков. Вы морщитесь от лучиков. Невольно начинаете улыбаться.
- Смотри, какая чудесная погода. А утром норовил пойти дождь, - усаживаетесь на лавочку. Смотрите на деревья, на отражение в небольших лужицах, оставшихся после вчерашнего дождика.
- А знаешь, здесь даже можно жить. Я тут уже три года. А до этого я жил в Испании. Их, конечно, не сравнить, но…. тут я хотя бы не встречаю прошлое каждый день.

Светит солнышко. Его лучи насквозь пронизывают воздух, маленькие листочки, капельки воды, собранные в одну маленькую лужицу, почву, такую специфичную для Хоплесса. Они пронизывают вашу кожу, отражаются в ваших глазах и губах. Возникает ощущение, что все хорошо. Что у вас всё хорошо. Но вы то знаете, что сулит вам завтрашний день. Но вы не думаете об этом. Разве что чуть-чуть. Хотя ты не можешь сказать, думает ли она сейчас о предстоящей операции или нет. А спросить? Зачем? Ты и так знаешь, что она думает. Об этом не возможно не думать. Это ведь только ты привык к этому.  У тебя каждый день проходят операции. И если ты будешь думать о каждой, ты просто сойдешь с ума. Ну вот. Ты тоже начал думать. А минуту назад, ты, как маленький смотрел на лучики солнца и представлял, как они прыгают и смеются. И тебе хотелось прыгать и смеяться с ними вместе. Теперь же ты думаешь. Операция ведь будет сложная. Трудная и для неё и для тебя. Трудная для вас обоих. А лучше бы ты думал о лучиках.
Помнишь, когда были маленькие вы часто убегали на залив. Играть. Вы ловили лучики солнышка, смеялись и забывали обо всем на свете. Для вас была только эта минута. Ты, наверное, хочешь вернуться туда. В детство. В безоблачное детство.
Помнишь, в детстве для тебя самая большая забота была это пойдет ли дождь. А ещё ты расстраивался, если твой друг болел. Ты ещё помнишь его? Вы почти не расставались. Вы жили по соседству. Что сейчас с ним? ты не видел его уже три года. У него, наверное, всё хорошо. Помнишь, у него родился сын. Сейчас он так же, как и вы когда-то, бегает и подставляет всего себя лучикам солнца.
Ты смотришь на неё. Она старается держаться молодцом. Вот она улыбается. Тебе нравиться её улыбка, потому что искренняя. А ты не любишь фальшивые улыбки и фальшивые лица. Ты не любишь маски. Ты просто пролистываешь их, не оставляя в своей памяти. Ты всегда так делал, даже в детстве. Наверное, поэтому у тебя не так уж и много друзей. Честно говоря, у тебя их мало. У тебя их почти нет. Ты ведь разглядываешь только настоящие лица, а не кукольные. А ещё ты не любишь марионеток. Хотя сейчас, ты и сам марионетка. Но ты стараешься как можно дальше спрятать этот ужасный факт.
- Ты привыкнешь. И уже завтра к вечеру для тебя все не будет таким страшным. А ещё через месяц ты и совсем привыкнешь.
Так оно и будет, веришь ты. Она привыкнет, и ты привыкнешь. Вы будите много разговаривать. Возможно, даже станете друзьями.
А ты помнишь, как приехал сюда? У тебя здесь не было никого. Ты был один. А твой первый рабочий день прошел сухо и безрадостно. Ты молча сидел и смотрел по сторонам. Но ты привык и довольно быстро. Ты привык к своему коттеджу так, что теперь даже иногда называешь его домом. А в свой кабинет ты врос целиком и полностью. Особенно сейчас. Когда почти не покидаешь его.
Ты начинаешь говорить. О чем-то отстраненном. Ты не требуешь от неё поддержания разговора. А просто отвлекаешь. Улыбаешься. А ещё через полчаса тебе даже удалось её рассмешить, ненадолго. Да ты бы сделал, всё, что угодно, хоть запрыгал на голове, лишь бы она улыбалась и не думала о завтрашнем дне. У неё ещё целая ночь впереди. Ты ведь будешь с ней этой ночью? А почему только этой? Ты ещё много ночей проведешь с ней. Охраняя её сон. Не давая ей думать о плохом. Ведь самое главное она уже сделала, она выплакала слезы. А дальше будет легче. А дальше вы вместе будете отмечать галочкой черной или красной каждый прожитый день.
Ты замечаешь, как стремительно темнее. Но ты не беспокоишься. Ничего, если вы уйдете среди ночи, правда?
Закат был красивый. Оранжевое солнце на красно-розовом небе. А с северо-востока бегут тучки.
- Здесь очень красивые закаты. Если бы я был художником, я обязательно бы их запечатлел. А так, я могу лишь любоваться ими, - ты подводишь её к любимому месту. Уже раскрыл его? А раньше бы ты себе этого не позволил. Ты не любишь, когда тебе мешают. Но она отдельный разговор. Она не помешает. Кейт влилась в эту атмосферу. Отходишь. Она так заворожено смотрит. Сквозь её светлые волосы проходят последние лучики. Вокруг неё, как будто возникает золотистая аура. Ты ещё раз отмечаешь, что она красивая. И ты не хочешь уходить.
- Правда ведь красиво? Я раньше не думал, что в таких местах, может быть настолько красивая природа.

- Смотри! Первая звезда! – она сжимает руки в кулачки и загадывает желание. А ты, ты смотришь на неё со стороны. Она совсем ещё ребёнок. У неё вся жизнь впереди. И так хочется ей сказать «Будь же счастлива! Тебе ещё жить да жить». Хочется, как маленького ребёнка, обнять и затискать.
- Я с самого детства так делаю. Говорят, что желания на первую звезду обязательно сбываются.
Ты хочешь, чтобы её желание сбылось. И если тебе скажут, что надо сделать, чтобы оно сбылось, ты побежишь и сделаешь, не правда ли? Потому…. А зачем тебе оправдания? Ты что не можешь сделать это просто по доброте душевной? Просто не можешь исполнить желание? Просто так, ни за что. Конечно, можешь. Ещё как можешь….
Небо постепенно усыпается звездами. Как ему казалось в детстве: это кто-то небо дырявит специально. Он мечтал, что когда вырастет, тоже будет дырявить. Но вскоре он стал взрослым. И звезды стали звездами, а не дырочками в небе…. И безоблачное небо превратилось в небо, то и дело наряжающимся в тучи.
- Знаешь, когда я был маленький, я думал, что это не звезды, а дырки в небе, - улыбаешься. Встаешь с ней рядом. Показываешь свою счастливую звезду.
но, несмотря на то, что он уже давно повзрослел, у него всё ещё сохранилась вера в путеводную звезду. Потому что он уверен, когда человечек рождается на свет, на небе загорается звездочка. Она смотрит, наблюдает за ним всю его довольно длинную жизнь. А потом они, держась за руки, вместе покидают этот мир. Чаще всего они уходят счастливыми…. Ведь звезда и есть для того, чтобы человек верил в счастье:

- Я часто гуляю ночью. Мне нравиться смотреть на небо, смотреть на тихие звезды, которые с самого нашего рождения присматривают за нами и приносят нам счастье, - он не хотел уходить. Но, наверное, нужно было возвращаться…. Они простояли ещё полчаса и с началом дождя ушли.
*
- Ты, наверное, спать хочешь. У тебя сегодня был тяжелый день, да и время уже позднее, - он посмотрел на часы. Было уже почти три.
- Если ты не возражаешь, я останусь. Я не буду тебе мешать, - он сел на кресло, подперев рукой подбородок. «Я не хочу смотреть реакцию, я не хочу ни расстраиваться, ни радоваться раньше времени». Он дождался, пока Кейт уснёт и тихонько вышел из палаты.
Реакция прошла успешно. Но это ещё ничего не значило. Почти ничего. Обо всем они узнают лишь завтра вечером….

Блейз вышел из кабинета. С начала он вроде бы пошел к ней в палату, но в какой-то краткий миг, развернулся. Теперь траектория его движения вела к выходу.
Мужчина вышел. Дождь уже закончился. Недолго же он шел. Зато теперь воздух перестал быть таким горячим. Его остудило. Но скоро это пройдет. Он перевел взгляд на небо, на звезды, которые уже потихоньку начали исчезать с небосклона. Уже почти рассвет. Он привык гулять перед рассветом. Особенно, когда оставался тут, в лаборатории.
Сегодня он совсем не спал. И не хотел. А нужно было. Впереди трудный день. По идее, Блейз должен радоваться, что нашелся человек, который идеально подходит под эту сыворотку. Но он был не рад. Он знал, что она не доработанная, что её ещё рано пускать в оборот. Ему было страшно. Страшно думать о том, что будет с Кейт. Что принесет ей эта сыворотка. Если она ей пойдет, на ней начнут пробовать антидот. А это ещё пара-тройка экспериментов…. нет, он не будет думать.
Рассвет. Он такой чистый и такой невинный. Рассвет. Как много ассоциации мы придумываем к нему. Например, рождение. Рождается день. А вместе с ним и всё остальное. Ещё говорят, ночь умирает с рассветом. Всё темное покидает этот мир. Остаются лишь тени. Крючковатые, неловкие, размытые тени. Они ещё будут жить, и мешать нам. А потом и их мир кончится. В полдень. В самое лучшее время дня. Полдень. Блейз всегда верил, что если делать, что-то важное, то обязательно в полдень. Тогда тебе ничто не помешает. И сегодня он хотел, что бы эту операцию, самую важную в её жизни, провели в полдень.
Он наблюдал, как небо с начало окрасилось в яркие цвета, а затем снова приобрело свой постоянный оттенок. Он видел, как к лаборатории стекаются работники, что на ночь ушли домой. Начинался новый рабочий день. Нужно было возвращаться.
В кабинете было прохладно. Несмотря на то, что в основном здании стояла невыносимая духота. Он сел в кресло и просто так принялся в нём крутиться, оттягивая время. Без него всё равно не начнут. Должны же его в известность поставить.
- Крутишься?
- Ага, а чё?
- А там твою пациентку готовят.
Он, как на пружинке, подскочил со стула.
- Кто??? – он недоверяюще посмотрел на неё.
- Конь в пальто.
- А почему меня в известность не поставили?
- Поставят, как заберут.
Он сел обратно. И снова встал.
- Пойду я до неё сгоняю.
Километровыми шагами Блейз добрался до палаты Кейт. Там и вправду, над одной маленькой девушкой крутилось сразу несколько человек. Они задавали ей вопросы, делали необходимые измерения. Пока его никто не видел, только Кейт, а её он предупредил, чтобы молчала пока, подошел к справочному листу.
- У неё давление повышено.
- Она же волнуется,-  никто не удивился его появлению.
- Нельзя так делать. Она повышено не немного. А прилично так. дА и остальные показатели не в норме
- Да всё в порядке.
- Я говорю, что нет. Кто из нас её наблюдает я или вы?- ему не ответили. Ну да, ну да. А потом и вовсе увели Кейт. Не дав ему и слова сказать.
За ночь все показатели выросли. Да, она волновалась. Но с такими цифрами, её надо было оставить ещё на день под наблюдением. Ну, им же пофиг. Вон, даже записи свои тут оставили. Потусовавшись ещё немного в палате, Блейз вернулся в кабинет.
- Забрали?
- да, - он тяжело выдохнул.
- нервничаешь?
- У неё все показатели завышены, и так неизвестно как всё пойдет, а тут ещё неполадки.
- Они же не должны были её тогда забирать? Обычно же ещё на день откладывают.
- Свалили всё на бессонную ночь, на нервы. Правильно, не им же с ней сидеть.
- Теперь уже ты сделать ничего не можешь. Начинают обычно в десять. Уже 15 минут одиннадцатого. Остается только ждать.
- Да-да.
*
Всё прошло более или менее гладко. Ничего непредвиденного не случилось. Как только Кейт вернули в палату, Блейз пришел к ней. Она спала. Он сидел рядышком и наблюдал. Через часок, она открыла глаза.
- Кейт, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? – он взял её руку и просчитал пульс.
- Ну, пока вроде бы всё в порядке. Но тебе стоит сегодня полежать. Посмотрим, как твой организм отреагирует

- Хорошо... Только открой мне, пожалуйста, окно, тут так жарко, - в ответ ей, ты тоже улыбаешься. Подмигиваешь. Тебе сейчас весело, не так ли? Ты рад, что пока всё идет хорошо.
Блейз не сделал то, что она просила. Он не открыл окно. Он его ПРИоткрыл. Воздух сейчас не настолько прогретый, чтобы впускать его в палату.
- Кейт, хочешь, я тебя обрадую? Ты сегодня на голодном пайке, - очень радостная новость. Просто зашибись какая радостная. Ну, нельзя ей сегодня кушать. Главное, только один денёк продержаться. А завтра ей уже дадут бульончик.
- Сегодня тебе положена только вода, - он достал из каких-то неизведанных недр бутылку и стакан, - вот, всегда, пожалуйста.
- А мне показалось или я сказал, что тебе стоит лежать? – наклонил голову набок, посмотрел на неё улыбающимися глазами. А она с недовольным лицом принялась укладываться.
- Вот и молодечик, скоро получишь огуречик, - честно говоря, он уже просто игрался. Не ну, а что, операция прошла почти два часа назад, а она всё ещё бодрячком. Значит, организм ещё пока не в ауте. А может, он ещё не успел испугаться введенной вакцины. знаете, с Евангелиной так не было. Ей сразу стало плохо, может, в этот раз всё получится? Может, сейчас всё будет хорошо? Главное верить.
Блейз сел на кресло и принялся выстукивать на его подлокотнике только что выдуманный ритм.
- Так ты у нас больная, я у нас врач. Так что. За весь день мы ещё надоесть друг другу успеем, - да-да. Уходить он не собирался. Ещё чего. Куда же без него-то?! Он теперь в её палате на веки вечные поселится.
Мужчина посмотрел на часики. Пора было брать первые анализы. Сейчас вот прискочит такая живенькая, немного сухощавая женщина из другого отделения, накинется на бедную Кейт и съест её. Шутка. Она просто возьмет кровь и уйдет. А потом снова вернется и принесет листочек с результатами.
Утреннее солнышко куда-то исчезло, небо нахмурилось и приобрело оттенок стали. Подул прохладный ветерок. Окно пришлось закрыть. Да и в палате уже не скажешь, что жарко. Нормально. Обычная температура, какой и положено быть в больнице.
Почему в больницах всегда так скучно? Почему в них всегда так однообразно? Лежишь, бывало и не можешь дождаться, когда кончатся твои десять дней. Отмечаешь их на календаре крестиком, спишь целыми днями или пялишься в окно, а тут на тебе. Приходит врач и огорошивает: тебе ещё не полегчало, плюс ещё десять дней. Ты начинаешь протестовать: Как это не полегчало? как это мне всё так же плохо? ты-то знаешь, что тебе вон как хорошо. И вообще ты хочешь домой, пока тут ещё не заработал инфаркт. Врач отрицает твои слова, ласково гладит по голове и сваливает, обещаясь вернуться вскоре, чтобы проверить как ты тут. Ты дуешься. Тебя берет злость. И вообще ты уже сидеть не можешь, какие к черту ещё десять дней??? хочешь сбежать. Но черта с два. Встаешь и понимаешь, что да, тебе ещё не так прекрасно. Лежа - просто замечательно. А стоишь ты, как будто перед этим выхлестал пять бутылок  водки и, причем пятая была травленная. Покачался, покачался и ложишься обратно. Смотришь на всех исподлобья, лицо приобретает выражение хмурости и злости. Обидно, до боли обидно. Почему все гуляют, а ты тут валяешься? За какие такие заслуги? Но вскоре ты засыпаешь, потому что тебе скучно и во сне смиряешься со своим положением.
Кейт тоже пришлось смириться. Всё. Ей как минимум десять дней тут загорать. А то и не десять. А то и все четырнадцать или двадцать. Посмотрим. Как она себя вести будет.
О, легка на помине. Прискакала та самая живенькая и сухощавая женщина. Взяла кровь и ускакала обратно в свои лесные дебри.
- У тебя точно ничего не болит? Может, где-то ощущение жара или просто неприятно? – он подсел к ней на кровать и с вниманием посмотрел на неё.